Но следующее заявление Фикхен отмело сентиментальные воспоминания о преподавательской деятельности.
— Там покойник! Убитый труп мертвого человека!
— Слушай, малявка, ты ничего не путаешь? Может, кто-нибудь пива перепил, или споткнулся и головой ударился?
Я не склонна была ей верить. Разумеется, в Киндергартене люди умирали как везде, но чтоб убийство?
— Ничего я не путаю! — Фикхен обиженно сморщила нос. — Одному дяденьке стрелой попали в лоб! Все так испугались... а господин велел бежать завами.
Это было уже серьезно. Состязание есть состязание, азарт есть азарт, но одно дело — кеглей либо шаром заехать в лоб противнику, а другое — арбалетной стрелой.
— Ладно, идем.
Нехорошо получилось. Надо было все-таки не манкировать местными обычаями и пойти на этот праздник. С другой стороны, я не состою на постоянной службе у городского совета и не обязана предупреждать преступления. Сами виноваты, что полиции не держат. Вот если они меня наймут, чтобы найти преступника, я это сделаю. Разве не за этим я сюда приехала?
Законопослушные граждане Киндергартена не разбежались с площадки перед «Могучим Киндером», где происходили стрельбы. Даже хоровая капелла присутствовала в полном составе. Женщины и дети плакали, мужчины насупленно молчали. Господин Вассерсуп, бургомистр, нервно расхаживал перед пивной. А у входа в переулок Ласковых Телят, ногами к площадке, лежал покойник. Действительно, со стрелой аккурат над переносицей. Я сама бы не сделала лучшего выстрела.
— Приветствую вас, господин Вассерсуп. Не могу сказать «Добрый день», поскольку он оказался недобрым.
— Здравствуйте. — Бургомистр оправил форменный нитяной парик. — Вы мне нужны, госпожа милиса.
«И он туда же. А ведь вначале выговаривал правильно».
— Что ж, приступим. Кто может рассказать мне об обстоятельствах преступления?
— Да не было никакого преступления! — с досадой воскликнул Вассерсуп. — Огорчительный несчастный случай. Рикошет.
— Рикошет? Арбалетным болтом?
«Интересно, кто из нас пьян? Я вроде бы с утра напитков крепче чая не употребляла. Да и от бургомистра вином не пахло. Пивом тоже. Хотя, как мне говорили, на празднике в „Могучем Киндере“ наливают щедрой рукой и участникам, и судьям, и зрителям. Но после стрельб. А тут, судя по всеобщему унынию, к распитию приступить не успели».
— Рикошет. Это все видели. Кого угодно спросите. Вот, к примеру... Пулькер, что вы молчите?
Городской нотариус Пулькер — румянец с его округлой физиономии не мог прогнать даже испуг — выдвинулся из рядов свидетелей и отрапортовал:
