Машины, заговорила память. Машины, похожие на волков, которые пришли из межзвездного пространства и набросились на твоих измученных людей — тех, ты любишь всем сердцем.
Ты назвала их Волками, Галиана.
Их.
Нас .
Странное чувство длилось лишь несколько мгновений.
— Но мы работали вместе, — произнесла Галиана, — И так долго… Я уверена, мы снова можем найти общий язык. Есть вещи, о которых действительно стоит беспокоиться — вместо того, чтобы устраивать мелкие склоки из-за власти в одной-единственной системе.
Скейд покачала головой.
— Боюсь, уже поздно. Слишком много смертей, слишком много невыполненных обещаний, слишком много жестокости. Конфликт распространился на другие системы — повсюду, где есть Конджойнеры и Демархисты, — она улыбнулась, но улыбка получилась вымученной; казалось, ее мышцы только ждали возможности, чтобы снова расслабиться, вернув лицу бесстрастное выражение. — На самом деле, не все так ужасно, как тебе кажется. Мы медленно, но верно движемся к победе. Двадцать два года назад вернулся Клавейн, и ситуация сразу изменилась. До этого мы постоянно проигрывали. Мы попадали в одни и те же ловушки: наш коллективный разум заставлял нас действовать одинаково, и наши действия было легко предсказать. Но Клавейн вывел нас из этого тупика.
Галиана попыталась вытеснить из головы воспоминания о волках — или воспоминания волков?.. Она мысленно вернулась в то время, когда впервые встретила Клавейна. Это произошло на Марсе. Тогда он был солдатом Коалиции Сторонников Чистоты Нервной Системы и находился по другую сторону баррикад. Коалиция выступала против экспериментов по расширению сознания с помощью электроники, которые проводила Галиана, и считала уничтожение Объединившихся единственным удовлетворительным решением проблемы.
Но Клавейн видел нечто большее. Прежде всего, еще будучи в пленником Галианы, он заставил ее увидеть, насколько ужасными выглядели ее эксперименты в глазах остальных фракций. До сих пор она действительно не понимала этого, и Клавейн терпеливо объяснял ей, месяц за месяцем. Позже его освободили. И когда начались переговоры о прекращении боевых действий, никто иной, как Клавейн привлек переговорам Демархистов — третью сторону, которая до сих пор сохраняла нейтралитет. Демархисты составили текст договора, и Клавейн давил на Галиану до тех пор, пока она не подписала этот документ. Поистине мастерский ход! Это соглашение скрепило союз между Демархистами и Конджойнерами — союз, который длился веками, в то время как Коалиция Сторонников Чистоты Нервной системы даже не заслужила упоминания в истории. Конджойнеры продолжили свои эксперименты, которые были встречены союзниками терпимо и даже с одобрением, поскольку Объединившиеся не посягали на другие культуры. К тому же Демархисты нашли применение новым технологиям, продавая их другим фракциям.
