— Черныш возвращается, и в руках у него яйцо, — сказал Ян. — Он положил его прямо под нос фенеку!
— Каково! — воскликнули Ганс, Толстый Виллем и Гендрик. — Ну и хитрец же наш Черныш!
— А теперь, — продолжал Ян, — он возвращается назад. Вот он уже спрятался за кустом.
Через некоторое время Клаас и Ян сообщили, что Черныш продолжает неподвижно сидеть позади куста.
Все эти манипуляции Черныш производил неспроста. Он давно подметил ненависть страусов к фенекам — пожирателям их яиц, и сейчас собирался этим воспользоваться. Ненависть страусов к фенекам так сильна, что, где бы ни увидел страус фенека, он тотчас пускается за ним в погоню с целью уничтожить его. И тут уж фенека не спасут его быстрые ноги. Если он не успеет юркнуть в свою норку, или скрыться в густом кустарнике, или же в расселине скалы, могучая птица одним ударом ноги убивает хищника.
Черныш прекрасно знал это и захватил мертвого фенека на приманку. Он поставил его так, чтобы страусы непременно его заметили, а птицы, найдя свое гнездо разоренным и увидев фенека, да еще с яйцом у самого носа, конечно не преминут броситься на хорошо им известного вора и грабителя.
— Страусы идут! — крикнул наконец Ян, который отличался очень острым зрением.
— Где, где? Я не вижу. Где они, Ян? — спросил Клаас.
— Вон там, прямо, — ответил Ян. — Еще очень далеко.
— Ах, теперь вижу! — воскликнул Клаас. — С той стороны, куда они ушли утром. Их трое — самец и две самки. Наверно, это те же самые?
— Они идут к гнезду, — сообщил Ян. — Вот уже подошли. Гляди-ка! Чего только не вытворяют! Носятся кругом как бешеные, мотают головами, бьют ногами. Что бы это значило?
— Мне кажется… — откликнулся Клаас. — Нет, честное слово, они разбивают свои яйца!
— Конечно, так оно и должно быть, — заметил Ганс. — Страусы всегда разбивают яйца, если, вернувшись, обнаруживают, что их касался человек или животное. Вот этим они сейчас и занялись.
Гендрик и Толстый Виллем подтвердили слова Ганса.
— О! — воскликнул Ян. — Они отбежали от гнезда и мчатся сюда — прямо на Черныша! Как они бегут!
Вот наскочили на фенека, опрокинули, бьют его клювами и подкидывают, как футбольный мяч. Урра! Ну и потеха!
— А Черныш-то что зевает? Как раз пора выстрелить!
— Он что-то там делает, — ответил Клаас. — Вот пошевелился… Кажется, он натягивает лук…
— Верно, верно! — ответил Ян. — Вот рукой дернул — это он выстрелил. Смотри, смотри, страусы опять побежали! Ах, они убегут совсем!
Мальчики ошибались. Правда, услыхав звук отпущенной тетивы, все три страуса кинулись прочь, но далеко они не убежали. Через четверть мили самец вдруг опустил крылья и начал кружиться на месте. Движения его делались все более странными и судорожными — наверно, стрела Черныша настигла его и яд уже начал действовать. Страус шатался, как пьяный, падал на колени, вставал, чтобы пробежать еще несколько шагов, хлопал крыльями и мотал головой; наконец он рванулся вперед и рухнул на землю.
