К счастью, долина была невелика, что облегчало стрельбу. Стоило носорогам хоть на миг остановиться — тотчас гремел выстрел, сопровождаемый глухим звуком от вонзавшейся в тучное тело пули. Неверно думать, будто свинцовая пуля не может пробить шкуру носорога. При всей своей толщине шкура носорога сравнительно мягка. Ее может пробить не только пуля, но и дротик, нужна только сноровка. Настоящие охотники, Гендрик и Виллем метили меж лопаток — в сердце и легкие, — чтобы убить носорога наповал. Так же губительно и попадание в мозг, но это требует исключительной верности прицела: мозг носорога необычайно мал для такого огромного зверя. Поэтому лучше всего целиться меж лопаток.
Так и поступали Гендрик и Виллем; в конце концов и крупные пули громобоя, и маленькие, но лучше нацеленные пули карабина Гендрика сделали свое дело, и оба мучочо свалились замертво. Подстрелили и теленка — он даже не пытался убежать после того, как его родители рухнули наземь. Он стоял у тела матери и помахивал хвостиком, недоумевая, что, собственно, означает вся эта суматоха.
И тут в заключение разыгралась такая уморительная сценка, что наши охотники буквально корчились от смеха. Правда, в ту минуту, когда все это произошло, они испытывали скорее ужас, но зато что было потом!
А случилось вот что.
Подстреленный носорог не падает на бок, как большинство животных, а, подобно американскому бизону, медленно опускается на грудь, сохраняя это положение и после смерти.
Мучочо, подстреленные Гендриком и Виллемом, не составили исключения: они лежали вниз животом, массивными, широкими спинами кверху, неподалеку от лагеря.
Между тем среди бушменов распространен обычай: вскочив на спину только что подстреленного носорога, вонзить дротик в его тело, чтобы определить толщину жирового слоя — иначе говоря, ценность животного.
И вот, едва лишь убитый самец осел наземь, как Черныш, не сомневаясь, что опасность уже миновала, выпрыгнул из фургона, подбежал к животному и взобрался ему на спину. Испустив громкий, торжествующий крик, он всадил ассегаи в тушу мучочо на добрый фут, а то и глубже.
И вдруг носорог, в котором еще теплилась жизнь, поднялся на ноги и с Чернышем на спине зашагал по лугу!
Победный крик Черныша мгновенно замер, и вопли совсем другого рода огласили долину. А носорог, в котором жестокая боль от вонзенного в тело дротика, очевидно, пробудила остатки жизненных сил, кружил и кружил по долине, словно оправившись от ран.
