Из всех троих больше всего мне хотелось лицом к лицу встретиться с сеньором доном Иларио. Пока он на свободе, я опасался за судьбу индейской девушки. Ибо если, как намекнул Эспиноса, он вожак разбойничьей шайки, он сможет отыскать ее почти повсюду.
Мне приходило в голову, что, возможно, это тот самый человек, которого мы видели в Тлалхуаке и который последовал за нами на чинампы, возглавляя бандитов. А проводником ему служил наш лодочник. Потому что эти двое в моем представлении всегда связывались друг с другом: ведь впервые я их обоих увидел вместе. Единственной причиной, почему я сразу не заподозрил их дружбу, было явное различие в положении. Но если они грабители, это ничего не значит: оборванец мог одеться так для маскировки, так же, как щеголь наряжался в костюм «красной шляпы». Теперь у меня были все основания подозревать нашего проводника в соучастии. Разумеется, никакой он не рыбак.
В то же время у меня оставались сомнения в том, что во главе разбойников, которые хотели напасть на нас, стоял сеньор дон Иларио. Если бы это было так, почему он не давал о себе знать после того, как я бросил его в канал? Ведь у него были все основания надеяться на успех, если бы он решил взять реванш.
Но проходило время, а ни с одним из этих трех людей я так и не встретился. Я исходил все улицы столицы, постоянно ездил верхом один или в сопровождении своих солдат, посещал кафе, рестораны, рынки, театр — и всюду искал, рассматривал все уголки и закоулки, но ни одного из троих так и не встретил.
Разочарованный, я наконец пришел к заключению, что двоих из них вообще нет в городе, что если мне и суждено их встретить, то только в горах, у пирамиды Сан Хуан де Теотиуакан note 16 .
Что же касается Лориты, о которой я часто вспоминал, теперь меня даже не расстраивало то, что я не встречаю ее на Пасео де Лас Вигас. Я знал, что ей грозит опасность, и предпочитал думать, что она находится дома, под защитой отца и брата. Я верил, что мы еще встретимся в будущем.
Все это время я постоянно виделся с капитаном Морено. Мы стали настоящими друзьями и привязались друг к другу, несмотря на разницу в национальности и воспитании. Не проходило дня, чтобы мы не встретились — либо он приходил к нам в казарму, либо я навещал его в его жилище — меблированной квартире, гораздо лучшей, чем у полковника Эспиносы. Морено принадлежал к высшему сословию Мексики. Его отец был богатым hasiendado, и потому Морено не зависел от офицерского жалованья.
