Жак Депар | страница 2
Это был юноша лет двадцати, с манерами тридцатилетнего человека. Он был среднего роста с правильными чертами лица, черными вьющимися волосами. Его можно было бы назвать красивым, если бы не его тяжелый взгляд, отталкивающий и холодный. Этот молодой человек, на щеке которого виднелся небольшой шрам, был одет изящно и имел вид франта.
Позже я узнал, что этот юноша происходил из мексиканской семьи, изгнанной во время революции из Мексики или Южной Америки.
Подобных изгнанников очень много в Новом Орлеане, они встречались повсюду, втирались в общество, существовали за счет игры в карты и других неблаговидных заработков, так как для работы были слишком ленивы.
Господин, о котором я говорю, относился именно к такого типа людям. Моему товарищу он понравился гораздо больше, чем мне. Нельзя не заметить, что мой спутник выпил больше меня и потому не был в состоянии здраво судить. Они стояли недалеко от меня, мирно беседуя, с бокалами шампанского в руках.
Я отвернулся и разговорился с другим посетителем, как вдруг услышал голос своего друга, говорившего резко и взволнованно:
— Да они пропали, и это вы их взяли!
— Извините, сударь…
— Да! Я повторяю: вы взяли мои часы. Вы их украли!
— Черт возьми!.. — вырвалось из уст мексиканца, и вслед за этим восклицанием послышался металлический звук от взведенного курка.
Быстро повернувшись к ним, я увидел в руках мексиканца револьвер, который тот уже успел направить на моего безоружного друга. Я бросился вперед и, схватив револьвер рукой, помешал выстрелу.
Между мной и незнакомцем произошла схватка, во время которой из оружия выпали патроны, и револьвер остался в моей руке. Видя, что револьвер безвреден, я вернул его владельцу, советуя обращаться осторожнее с такими опасными вещами.
— Вы мне ответите за это оскорбление! — крикнул он моему другу.
— Какое там оскорбление! — ответил Кезей (так звали моего спутника). — Еще раз повторяю: у меня пропали часы, их оторвали от цепочки — и это сделал он! Он — вор! — говорил мой приятель, обращаясь к соседям.
Мексиканец был вне себя от гнева, стараясь снова зарядить револьвер.
Я зорко следил за ним, зная, что Кезей не в состоянии защитить себя.
Некоторые из присутствующих решили выяснить суть дела и, если возможно, добиться примирения.
II. Общий обыск
Сначала я думал, что Кезей ошибся. Бесспорно было то, что часы украдены; но вокруг моего приятеля толпилось много людей с более подозрительными физиономиями, чем тот, кого Кезей обвинял. Я советовал ему сознаться в своей ошибке, но он отказался. Это меня удивило. «Стало быть, у него есть доказательства, и его обвинение на чем-то основано», — подумал я.