Хорошо, если бы вам удалось отправиться на пароходе «Sultana», который отходит двадцать пятого числа. Это мой любимый пароход, и мы могли бы на нем вернуться.
Искренно преданная вам
Эмилия Дардонвилль».
«P.S. Не забывайте, Луи, что вы свободны в своем выборе, и хотя мне приятно было бы иметь вас зятем, я не хочу принуждать Олимпию, которая, зная волю отца, не захочет нарушить ее. Ее сердце свободно, и так как вы друг ее детства, то я могу обещать, что она примет ваше предложение. Но, конечно, вы должны поступать так, как вам подсказывает ваше сердце. Зная его благородство, я уверена, что вы поступите как следует.
Э.Д.»
— Когда вы получили последнее письмо от госпожи Дардонвилль? — спросил я.
— Около месяца тому назад.
— А ваша сестра?
— Не получала ничего, за исключением привезенной вами записки.
— Но очевидно, что в письме говорится не об этой записке. Вы разве не получали копии духовного завещания?
— Я в первый раз слышу, что господин Дардонвилль оставил завещание, а конец письма меня просто поражает. Госпожа Дардонвилль говорит о каких-то условиях, о том, что Олимпия связана каким-то обещанием… Я ничего не понимаю и прошу вас объяснить мне все это, если можете.
Луи де Хотерош стоял передо мной, с нетерпением ожидая разъяснения загадки.
Я был рад возможности осчастливить своего друга, рассказав ему все, что знал. Теперь я мог нарушить данное слово, так как ясно было, что письмо госпожи Дардонвилль пропало.
В коротких фразах я передал Луи содержание завещания Дардонвилля. Лицо Луи озарилось радостью, и он то и дело прерывал мой рассказ восторженными восклицаниями.
— Это не важно, что письмо пропало, — заметил я, — так как в нем была только копия завещания.
— Это завещание меня мало интересует. Для меня важнее всего — воля Олимпии.
— Я уверен, что она отвечает вам взаимностью.
— Спасибо, дорогой друг.
— Послушайте, господин де Хотерош, вас ждут в Сент-Луи, чтобы вместе возвратиться в Новый Орлеан. «Sultana» отходит ведь сегодня вечером. Вы должны ехать сейчас же.
— А вы поедете со мной?
— Конечно. А ваша сестра?
— Да-да, поедет. Она так мало путешествовала в последнее время, что с удовольствием составит нам компанию. Так едем?
Луи все еще надеялся получить затерявшееся письмо, а я, вспомнив случай на почте, был почти уверен, что оно — в руках Депара.
Во всяком случае, дело это было темное, и мы не могли прийти ни к какому определенному выводу.
По дороге к Адели мы зашли на почту узнать, нет ли там пропавшего письма. Действительно, нам подали письмо на имя Луи де Хотероша, но оно пришло с последней почтой.
