Закиев дождался, пока последний из его товарищей скрылся в лесу, свернул самокрутку и закурил. Жадно выкурил ее, глубоко затягиваясь, затоптал окурок и пошел в дом. Притащил из комнаты в сени стол и установил его у окна, чтобы видеть дорогу.
Он положил автомат на стол, развязал вещмешок и извлек оттуда банку американской тушенки и галеты. Достав трофейную финку из ножен на поясе, вскрыл банку, воткнул нож в столешницу и вытащил из-за голенища сапога ложку.
Поглядывая в окно, он принялся поглощать тушенку и галеты, запивая их водой из фляжки. В этих краях Закиев служил уже полгода и несколько раз участвовал в операциях по задержанию немецких агентов. И все равно по сравнению с остальными бойцами взвода лейтенанта Дворянкина он считался не очень опытным. Может, поэтому и пал на него выбор командира?..
Наконец, банка была опустошена, ложка облизана и убрана на место. После еды ему стало очень хорошо, потянуло в сон. Он расстегнул верхнюю пуговицу гимнастерки, ослабил ремень и посмотрел в очередной раз в окно. Посмотрел и вздрогнул. Ему показалось, что в зарослях около выхода из подземного хода мелькнуло светлое ситцевое платье. Схватив со стола автомат, он бросился к двери, чтобы посмотреть, кто это там бродит по лесу, и тут вдруг на его пути вспыхнул огонь, преградив дорогу сплошной стеной.
Закиев отшатнулся назад, заслоняя лицо рукой от нестерпимого жара. Он сразу забыл о том, куда собирался идти. Лоб покрылся холодной испариной, в сердце закрался страх. Он не мог понять, откуда здесь взялся этот огонь, и это его пугало…
Сплошная огненная стена преграждала ему путь наружу. Казалось, разбегись, проскочи с ходу пламя, и вот он — свежий воздух и спасительная прохлада! Но огонь жил какой-то своей жизнью, реагируя на каждое его движение, всякий раз бросаясь ему навстречу, едва он делал хоть малейшую попытку отступить для того, чтобы разбежаться.
Он бросился в комнату, надеясь выскочить наружу через окно, но огонь, словно живое существо, последовал за ним, треща и ревя. Закиев заскочил в помещение и быстро захлопнул за собой дверь, ведущую в сени, отрезая путь пламени хотя бы на некоторое время. Дышать стало немного легче, но все равно было очень жарко. Он метнулся к одному из оконных проемов, но тут дорогу ему опять преградил огонь, выросший, казалось, из самого пола, на пустом месте.
Вот тут ему стало по-настоящему страшно. Огонь был повсюду, наступая на него стеной со всех сторон. Он оказался в кольце пламени, и не было ни малейшей лазейки, через которую можно было проскочить. Волосы трещали от жара, лицо покраснело, одежда дымилась. Ему приходилось отступать под натиском пламени шаг за шагом. И тут он заметил услужливо распахнутый люк подпола. Не раздумывая ни секунды, Закиев прыгнул в спасительную прохладу…
