Джордан остановился на безопасном расстоянии и, метнув на нее яростный взгляд, с упреком произнес:
— Видела бы ты подарки, которые я получил.
Придется здорово попыхтеть, чтобы отослать их обратно.
Еву охватило негодование. Уже середина ночи.
Какого черта ему от нее нужно?
— Ты хочешь, чтобы я позвонила им? Позвонила твоей бабушке и объяснила, что случилось?
— Нет, — угрюмо произнес он, — я хочу не этого.
— Тогда чего же? Скажи, наконец.
— Хочу, чтобы вы поехали со мной в. Малачайт-Джанкшн — ты с Уэсли и Лизой. Хочу, чтоб ты стала моей женой. На пять дней. Со среды до воскресенья.
Ева уставилась на него, не веря своим ушам.
Потом издала стон:
— Что? Ты шутишь?
— Нисколько.
— Притвориться, что мы женаты? На семейной встрече?
Он кивнул.
В негодовании она затрясла головой: неужели он это всерьез?
— Но это безумие! Просто невероятно!
Джордан рукой отвел ее возражения, будто в его плане не было ничего невозможного и, чтобы угодить бабушке, ничего лучшего придумать было нельзя.
— Я со своей родней почти не вижусь. А бабушка совсем слаба. Почему бы перед смертью не исполнить ее заветную мечту?
— Но это же ложь.
— Ложь во спасение. В конце концов, когда Алмы не станет, признаться мне все равно придется, но случится это не раньше, чем через двадцать лет.
— А как быть с Уэсли и Лизой?
Вопрос не застал его врасплох.
— Уэсли всего четыре года, а Лизе нет еще двух. Они ничего не поймут в том, что происходит. Моя семья станет из кожи вон лезть, чтобы их ублажить; к тому же там будут дети их возраста, и им будет с кем поиграть.
— А что будет с нами — тобой и мной?
Он посмотрел на нее ничего не выражающим взглядом.
— У нас нет будущего. Ты сама так решила.
— Ноя…
Жестом он остановил ее.
— Я много думал об этом после той нашей встречи. И понял, ты сделала правильный выбор.
Для семейной жизни я не гожусь. И хотя обожаю детей, в ответственный момент могу не справиться с собой.
— В ответственный момент? — мрачно пробормотала она.
— Да. В семье всякое случается. Между женой и мужем. И с детьми, пока они растут.
Она наклонилась к нему, не вставая с подлокотника кресла.
— Но откуда тебе знать об этом? — Голос ее зазвучал мягче. — Ты же лишаешь себя возможности попробовать.
— Я себя знаю. Оставим это, Ева. Что сделано то сделано. И к тому же правильно. В этом я уверен.
— Но…
— Я так считаю. И хватит об этом.
Ева уставилась на него, кусая губы, чтобы не разрыдаться.
С какой стороны подступиться, чем пробить неприступную с виду стену, которой он от нее отгородился? Размышляя об этом, она изо всех сил пыталась изобразить спокойствие, хотя понимала: горечь в ее взгляде, как и слезы, которые она едва сдерживала, скрыть от Джордана не удастся.
