Папа посмотрел вниз на щенка и затем на меня. Он рассмеялся:
— Ты хочешь сказать, мы назовем ее Рекси Фишер. Это не он, а она.
В комнате было темно, но мне было тепло и уютно после ванной, когда я уже лежал в постели. В ночи были новые звуки, новые звуки, влетающие в окно из новой округи. Новые звуки, с ними теперь жить.
Глаза у меня были широко раскрыты от изумления, но я больше не боялся. Бояться нечего. Я ведь у себя в доме, в своей собственной комнате.
Вдруг глаза у меня стали закрываться. Я повернулся в постели и задел рукой за стену. Она была шершавой от свежей краски.
— Я люблю тебя, дом, — прошептал я, засыпая.
Под кроватью пошевелилась собака, и я свесил руку вниз. В ладони у себя я почувствовал ее холодный нос. Я почесал пальцами у нее за ухом.
Шерсть у нее была влажная и прохладная. Мама заставила папу выкупать Рекси, прежде чем разрешила пустить ее в мою комнату. Она полизала мне пальцы.
— Я люблю тебя, Рекси, прошептал я.
Ощущение теплоты, удобства и причастности пронизывало все мое существо. Постепенно я почувствовал, как остатки напряженности покидают меня, и погрузился в ничто, то есть сон.
Я был дома. И первый день моей жизни, который я запомнил, отошел во вчера, а все дни моей жизни стали завтра.
Все дни моей жизни
Книга первая
Солнышко тепло прижалось к моим закрытым векам. Слегка потревоженный, я прикрыл глаза рукой и беспокойно зашевелился на подушке. Несколько минут мне было хорошо, затем свет как-то подполз мне под руку и отыскал меня. Я перестал прятаться от него и сел в постели, протирая глаза. Я проснулся.
Потянулся. Зевнул. Откинул волосы с глаз и сонно посмотрел в окно.
Было светлое, ясное утро. Я хотел было еще поспать, но мои окна выходили на восток, и первые лучи утреннего солнца все время попадали мне в глаза.
Я лениво осмотрелся. Одежда моя ворохом лежала на стуле. Теннисная ракетка с наполовину натянутой сеткой, которую мне все некогда было починить, стояла у комода. Старый будильник на комоде рядом с расческой и щеткой для волос показывал четверть восьмого. Красный с белым галстук школы имени Эразма Холла свешивался с зеркала.
Я поискал глазами на полу у кровати свои тапочки. Их не было на месте. Я ухмыльнулся про себя. Я-то уж знал, где они. Рекси обычно утаскивала их под кровать и делала из них себе подушку. Я потянулся вниз и погладил ее. Она подняла голову и лениво помахала хвостом. Я еще раз погладил ее и забрал у нее шлепанцы. Затем я встал с постели и надел их.
