Марша свернула на автостоянку, подсчитав, что может позволить себе купить зубную щетку и увлажняющий крем, которым она пользовалась по утрам. Но как быть с одеждой? Она не могла прийти на работу в шортах и облегающем топе. Пожалуй, лучше всего сказаться больной. Утром Кит еще больше разозлится из-за того, что она не ночевала дома. Он отправится искать ее. И куда же он наведается первым делом? Конечно, в «Уинн-Дикси».
Довольная тем, что опережает Кита на два шага, она припарковалась, вышла из машины и направилась к магазину. Собачка встала на задние лапы, деликатно положила передние на окно со спущенным стеклом и с тревогой следила за каждым ее движением. Она явно хотела отправиться следом за новой хозяйкой.
— Сидеть! — Марша остановилась и укоризненно покачала головой.
Собачка спрыгнула на мостовую с фацией балерины.
— Плохая собака.
«Слава богу, что у меня нет детей, — подумала Марша. — Я даже с собакой не могу справиться». Тем временем собачка добралась до хозяйки и прижалась к ее ногам. Какое-то мгновение Марша смотрела на нее сердито, но потом вздохнула и, признав свое поражение, подхватила ее на руки. Собака была легкой, почти невесомой и благодарно виляла хвостом. О том, чтобы оставить ее в машине с опущенным стеклом, не могло быть и речи. А если она оставит собаку у входа в магазин, та может испугаться и убежать. Марша сама удивлялась тому, что так волнуется за нее. Как будто эта собачонка уже была ее собственной.
В магазин с собаками не пускали. Впрочем, босых покупателей тоже. Марша нарушила оба правила, но все равно вошла. «Интересно, что они могут сделать, — со вновь обретенной дерзостью подумала она. — Арестовать?»
Она положила в корзинку зубную пасту и коробку «Паппи Чау» — единственной собачьей еды, которая была в магазине. Потом, повинуясь импульсу, взяла из ящика рядом с кассой пачку «Твикса». Никакой Кит не помешает ей есть то, что нравится. А «Твикс» она обожала. Продавец — паренек с тремя серьгами в ухе и серебряной заклепкой в языке — взял ее кредитную карточку, ни слова не сказав ни о собаке, ни о босых ногах, которые, как заметила Марша, опустив взгляд, были такими грязными, что она от смущения поджала пальцы. Впрочем, тут сыграл свою роль и холодный линолеум. Оставалось надеяться на то, что женщина, стоявшая за ней в очереди, слишком занята журнальными заголовками, чтобы заметить это.
—Не хотите взять лотерейный билет? — Парнишка, явно только что вспомнивший эту свою обязанность, оторвался от ее кредитной карточки и поднял глаза.
