— Почему ты так думаешь? Может, он говорил совершенно серьезно? — вставил Рэнди.
— Сроду не поверю, — тут же отозвалась она.
— Это еще почему? Разве твой отец обманывал тебя?
— Нет, что ты! Просто потому, что тогда остается только признать, что выбрала себе не ту профессию. Хотя… — улыбка растаяла как снег на апрельском солнце, — хотя я, к несчастью, и так выбрала не ту…
— Да? А чем же ты хотела заниматься?
Молли помолчала. Рэнди скоро заметил, что глаза ее снова подозрительно заблестели, и пожалел, что спросил.
— Я должна была тоже пойти по дипломатической линии. Только вот… — Голос ее прервался.
— Только что? Что тебе помешало?
Она тяжело вздохнула.
— Если честно, то глупость. Настоящая женская глупость. И слабость. Когда отец умер, мне было так плохо, так одиноко… Видно, поэтому Кларенс и произвел на меня такое впечатление…
— Кларенс? — осторожно повторил Рэнди, отдавая себе отчет в том, что вот-вот услышит нечто очень важное и сокровенное.
Молли кивнула.
— Он приехал в университет по приглашению декана прочитать цикл лекций по французской литературе восемнадцатого-девятнадцатого веков. Это было почти через два месяца после папиной смерти. Господи, как он был хорош… — с невероятной тоской в голосе протянула она. — Высокий, широкоплечий, с резкими чертами лица и с копной совершенно белых волос. Нестарый, лет сорока, но уже профессор. Он чем-то напоминал отца… Думаю, это меня и покорило. Если не с первого, то с третьего взгляда уж точно…
Несколько минут оба сидели, не произнося ни слова. Молли, казалось, полностью ушла в воспоминания, а Рэндалл… Что ж, Рэндалл терзался невыносимой завистью и ревностью к неведомому ему Кларенсу.
— И что же потом? — не выдержав этой двойной атаки, спросил молодой человек.
— Потом? — Молли вздрогнула и посмотрела на него так, словно увидела впервые в жизни. — Ох, извини, я задумалась…
— Ничего, — ободрил ее Рэнди. — Я понимаю.
— Понимаешь? Тебе случалось влюбиться с третьего взгляда? Самозабвенно? До беспамятства?
Пришла очередь Рэнди медлить с ответом.
Что же сказать? Правду? Что именно так и влюбился — в нее, тогда, неделю назад, увидев стоящей у стеклянной стены? Гм… Да нет, пожалуй, преждевременно… Поймет ли она его правильно? Но тогда что остается? Солгать?
Противно, пошло и гадко. Особенно женщине, которую боготворишь…
Благодарение судьбе, Молли пришла ему на помощь и сама разрешила дилемму, продолжив рассказ:
— Ну вот, а я влюбилась… Теперь мне даже уже вспомнить непросто в подробностях, как все было дальше. По-моему, я подошла к нему после третьей лекции… Да, точно, после третьей. И сказала, что получила огромное удовольствие. Протянула его недавно вышедшую книгу и попросила надписать ее для меня. — Она усмехнулась воспоминанию. — Он внимательно посмотрел на меня… так, что аж мурашки по коже пробежали, потом быстро что-то написал на первом листе, закрыл и протянул мне.
