– У меня нет информации из Парижа, но я могу быстро ее получить.
– Ты знал доктора Уэстли Фрейда?
– Только слегка. Он был членом правления «Новой жизни» во время продажи компании, но я никогда не имел с ним дела. Ты его подозреваешь?
– Едва ли. Он покончил с собой прошлой осенью.
– Вот как?
– Да. Насколько я поняла из полученных данных, доктор Френд возглавлял группу, работавшую над процессом массового производства искусственных органов. Когда работа завершилась, исследования в области воссоздания человеческих органов были прекращены. Вот я и думаю: может быть, кто-то решил запустить их снова таким вот весьма оригинальным способом?
– Вряд ли игра стоит свеч. Я мало об этом знаю, но, кажется, воссоздание считают бесперспективным. Выращивание органов – долговременный и дорогостоящий процесс, а производство искусственного сердца обходится долларов в пятьдесят. Даже учитывая накладные расходы и прибыли, его можно продать не больше чем за сто. Конечно, покупателю придется раскошелиться на врачей и операцию, но менее чем за тысячу долларов он получит новое сердце с гарантией на сто лет. Это отличная сделка.
– Тем более что работа с поврежденным донорским органом, устранение дефектов и воссоздание съели бы всю прибыль.
Рорк одобрительно улыбнулся.
– Превосходно, лейтенант. У вас правильный взгляд на бизнес. Думаю, тебе ясно, что никто из главных акционеров «Новой жизни» не заинтересован в подобном сценарии.
– А что, если речь идет не о деньгах? Так или иначе, мне нужны все материалы о покупке «Новой жизни», касающиеся обеих сторон сделки, а также список лиц, занимающихся исследованиями, и медицинских консультантов.
– Я могу раздобыть это за час.
– Не возражаю, если ты прибавишь как можно больше данных о Фрейде – в том числе личного характера. Уж очень своевременным выглядит его самоубийство.
– Хорошо, постараюсь.
– Спасибо. По крайней мере, в двух случаях убийца охотился за сильно поврежденными органами. У Снукса было больное сердце, а у Спиндлер – нездоровые почки. Бьюсь об заклад, мы узнаем то же самое и о двух других жертвах. Для этого должна быть какая-то причина.
Рорк задумчиво потягивал кофе.
– Если он практикующий врач, то почему бы ему было не конфисковать поврежденные органы, которые удалили во время вполне законной операции?
– Не знаю. – Ева разозлилась на себя, что вчера вечером не заметила эту брешь в своей теории. – Очевидно, для этого необходимо разрешение донора или его ближайшего родственника. К тому же медицинское учреждение должно санкционировать эксперименты. – Она побарабанила пальцами по колену. – Ты ведь член правления Центра Дрейка, верно? Что ты можешь сказать о его политике? Центр проводит какие-нибудь рискованные, очень радикальные эксперименты?
