— Да, конечно, но как?
— Кто-то нарисовал его мертвым.
Тасия так и осела на диване, потрясенная до глубины души.
— Это возможно, — объяснил сын. — Он был найден мертвым без всяких признаков насильственной смерти, но на самом деле его казнили. Пока не знаю, как это было сделано, но уверен, что все произошло именно так.
Перехватив ее взгляд, он закончил:
— Ты понимаешь, что это означает, Тасия? Представляешь, что нам подвластно?
Она внутренне отшатнулась, увидев в его глазах лихорадочный огонь, но постаралась скрыть свои чувства и молча кивнула. Однако мальчик был все же ее сыном, хоть и не ею взращенным, а потому он сумел почувствовать ее реакцию. Рафейо залпом осушил свой стакан и торопливо заговорил:
— Я не собираюсь, конечно, рисовать кого-нибудь мертвым, но уверен: есть вещи, которые мы можем делать с помощью магии, чтобы заставить их всех думать, как мы хотим, или даже выполнять что-то, полезное нам…
— Да, конечно, — произнесла она, думая о чем-то своем.
— Вот видишь! Теперь у этой писклявой принцессы не будет ни одного шанса против тебя, мама!
Последняя фраза затронула в ее душе некую затаенную струю. Это не был материнский инстинкт, просто, когда Рафейо назвал ее мамой, она вспомнила о связывающих их неразрывных узах.
— Рафейо, обещай мне, что не будешь предпринимать ничего, слышишь, ничего, пока не станешь одним из Вьехос Фратос! Сын посмотрел на нее так, будто она его предала.
— Но ведь это еще так не скоро!
— Ты можешь подождать, Рафейо! Послушай меня! Ты должен сначала все узнать, достичь совершенства во всех областях магии Грихальва и только потом использовать ее для нашей с тобой пользы. А если тебя поймают? Хуже того, если ты сам навредишь себе какой-нибудь магией, которую пока плохо знаешь? Я не вынесу, если с тобой что-нибудь случится! Ты обязательно станешь Верховным иллюстратором, Рафейо, имей терпение, не дай себя поймать на мелочи, не позволяй всему Палассо называть тебя Неоссо Иррадо! Придет время, все у тебя будет, уверяю тебя.
Рафейо прикусил губу. Это был уже не честолюбивый юноша, ищущий власти, а маленький мальчик, жаждущий материнской любви.
— Ты так сильно в меня веришь? — тихо, почти застенчиво спросил он.
Она ощутила неловкость. Совсем как много лет назад, когда ее мать Зара привела Рафейо в этот дом. Арриго только что успел поселить ее здесь, и сын подбежал к ней на нетвердых ножках, крича:
"Мама!” После неловких объятий она отослала мальчика в сопровождении слуги на кухню, велев матери никогда больше не допускать подобных сцен.
