Когда люди Умаджиева добили последнего русского, взоры воинов обратились на небольшую автомобильную стоянку, устроенную по соседству с укреплениями. Новенькие «Жигули» горели, вот-вот готовые взорваться, а далее стояли два почти не пострадавших автомобиля…
Тридцатилетний полевой командир восседал на переднем сиденье захваченной милицейской «Нивы», а за легковым вездеходом в сторону чечено-ингушской границы двигался бортовой КамАЗ. В кузове тряслись и смеялись довольные бойцы, у ног которых в изрядном количестве тряслись на ухабах трофеи: оружие, боеприпасы, продукты питания… На ворохе армейского полевого обмундирования лежал раненный в ногу боец…
Ингуши, принимавшие участие в акции чеченских бандитов, без лишнего шума разбрелись по родным селам. Чеченцы же, коим предстояло возвратиться в далекие горные базы, покидали поверженную Ингушетию с песнями, бравадой и откровенными насмешками в адрес спецслужб и федеральных войск «могучего» соседа — России. По ходу неспешного, вальяжного отхода они расстреливали пленных, глумились над раненными и изощренно добивали их…
Да, везение сопутствовало им в этой вылазке — спецслужбы и армейские подразделения, дислоцированные в Ингушетии, оказались абсолютно неготовыми к тщательно спланированной и организованной операции Вооруженных сил Ичкерии. Конечно, и местные ингуши здорово помогли, но основная — первая скрипка была, безусловно, их — чеченская…
Два автомобиля медленно ехали по краю округлого поля, освещая фарами неровную грунтовку в предрассветном, темно-синем мраке.
— Останови, — приказал сидевшему за рулем «Нивы» боевику Арсен.
Взгляд его только что наткнулся на мерцавшие огоньки какого-то затухшего пожарища метрах в ста левее их пути. Обе машины встали. Он вышел из салона, неторопливо прошелся по непаханому, заросшему травой полю. В безобразном нагромождении искореженного, обгоревшего металла угадывались останки вертолета. Обойдя вокруг последнее пристанище винтокрылой машины, чеченец собирался было вернуться к товарищам, да почудилось, будто где-то поблизости раздался слабый человеческий стон…
«Странно… — подумал он, поморщившись от ноющей боли в плече и поправляя повязку, — здесь уже потрудился наш арьергард… Неужто кого-то оставили в живых… Пропустили?..»
Он отправился на звук и вскоре разглядел сквозь сумрак трупы нескольких русских бойцов. Судя по одежде, это были спецназовцы… «Так вот куда спешили эти ребята, когда мой дозор наткнулся на их отряд! — догадался Умаджиев, признав тех, кто повстречался в редколесье накануне сбора под Карабулаком. — Стало быть, провернули в горах очередное черное дело и хотели убраться восвояси на вертолете. Хотели, да не вышло!..»
