Трент застонал и провел рукой по слишком длинным волосам. Как обычно, он забыл постричься.
— Лили, не делай этого.
Она притворилась, будто ничего не понимает.
— Ты хочешь, чтобы я отказалась от работы?
Этот вечер поможет нам найти клиентов из элиты Чэпл-Хилл. Его мать — президент клуба садоводов.
Он покачал головой.
— Тебя интересует жизнь богачей? Мы не нужны Иену Ричмонду, Лили. Уолт Уэст был замечательным отчимом, и тот осел, который произвел нас на свет, ему в подметки не годится.
— У тебя разыгралось воображение, если ты думаешь, что я тоскую по эгоисту и тупице, который бросил нашу мать. — Она горько вздохнула. — Разве ты ничего не хотел бы узнать об Иене?
— Нет. Если бы он нами заинтересовался, то мог бы нас найти.
— Я это знаю.
Их родной отец никогда не пытался с ними встретиться. Лили было восемь лет, когда один одноклассник обозвал ее ублюдком. Она не знала, что это такое, но поняла, что это плохо, потому что одни дети захихикали, а другие посмотрели на нее с жалостью. Вся в с слезах, она побежала к матери. Мать попыталась объяснить дочке, в чем дело.
Отцу девочка была не нужна, сказала Джоанн и предупредила, что, если Лили о нем заговорит, дедушка может отобрать у них дом — дом, купленный ею на деньги, которые она получила в качестве отступного.
— Так что ты собираешься делать? На вечере подойти к Ричмонду и представиться?
— Трент, кроме мамы, у нас больше не осталось родственников.
— Мы с ним не родственники.
Да, Иен Ричмонд не считал Лили родственницей. Когда двадцать шесть лет назад от него забеременела ее мать, он отказался как жениться на своей любовнице, так и признать ее ребенка.
Отец Иена предоставил Джоанн выбор. Отказаться от ребенка — она тогда не знала, что у нее родятся близнецы, — или принять одноразовую выплату и забыть о существовании семьи Ричмонд. Джоанн взяла деньги.
Лили выглядела по-прежнему и все-таки совсем иначе.
Рик вскочил с кресла, когда Лили появилась из укромного уголка салона. Ее волосы не стали длиннее, и их цвет не изменился, но на лбу и по обе стороны щек вились тонкие пряди. В результате ее карие глаза казались больше, а скулы выше. А ее губы.., ее пухлые губы приобрели более темный красный оттенок, их хотелось поцеловать. У Рика учащенно забился пульс.
Перестань, Фолкнер!
— Ты хорошо выглядишь.
Она вспыхнула от удовольствия и улыбнулась робкой, неуверенной улыбкой, от которой ему стало не по себе.
— Спасибо.
— Можем идти? — Она кивнула. Он открыл дверь и вышел следом за ней на тротуар. Легкий ветерок взъерошил ей волосы. Интересно, такие ли мягкие эти пряди, как это кажется?
