Когда с буянами покончили, у Меата красовалась ссадина на челюсти и неглубокий порез на руке. Однако это не помешало ему обрушить стол на макушку крибца, которому не хватило ума подольше полежать на полу после зуботычины Риальта. Двое корабельных дел мастеров держали второго солдата, пока Риальт не испробовал на нем свой любимый удар; тем временем Вилла связывала потерявшую сознание женщину скрученными салфетками. Голова четвертого солдата застряла в устье камина; пятый воин распластался на полу. Сидевший на его спине корабел довольно улыбался Меату.
— Спасибо за представление, милорд «Гонец Солнца»! Давно я так не смеялся! С самого переезда в этот порт!
— С нашим удовольствием, — ответил Меат и оглянулся, разыскивая Поля. Мальчик отпаивал элем побледневшую девушку. Он был невредим, и Меат, у которого еще подрагивали коленки, облегченно вздохнул. Фарадиму не хотелось думать о том, что бы, ему сказала Сьонед, увидев сына раненым.
Тем временем из винного погреба поднялся отдувающийся Гиамо и удивленно вскрикнул, Меат похлопал его по плечу.
— Все уже улажено. Вот только боюсь, что мы превратили ваш трактир в мясную лавку… — Фарадим опустил глаза; искусные руки принялись обрабатывать его рану. — Это пустяк, — сказал он Вилле.
— Пустяк? — фыркнула она, разрывая передник и перевязывая его руку. — Ничего себе пустяк! В моем доме чуть не дошло до смертоубийства! Вы бы лучше дознались, кто эти негодяи и откуда они, а я тем временем поищу вина покрепче, которое возместит вам потерю крови!
Меат готов был заявить, что его рана — всего лишь царапина, но вовремя вспомнил о славном вине, которым угощал его принц Ллейн прошлой осенью в этом самом трактире. Он готовно кивнул, и Вилла фыркнула снова.
Оказалось, что главный ущерб был нанесен не столько людям, сколько мебели и посуде. Риальт отделался ссадиной на плече, которая должна была пройти через несколько дней, а у купцов вообще пострадали не столько бока, сколько достоинство. Меат поднял опрокинутый стул, проверил его на прочность и ткнул пальцем в сидевшую на полу командиршу крибцев. Руки женщины были связаны за спиной.
— Садись, — пригласил он.
Она неловко поднялась и молча подчинилась приказу. Ее красная туника слегка потемнела на плече, но Меат рассудил, что рана не опасна. Троим ее дружкам предстояло помаяться головной болью, а четвертый какое-то время смог бы передвигаться только на карачках. Удостоверившись, что их жизни ничто не угрожает, Меат встал перед командиршей и сложил руки на груди, не обращая внимания на дерзкое требование женщины немедленно освободить ее.
