После двухнедельных тщетных попыток бежать на край света Кристоф вернулся в дом Анны. Он не мог больше жить вдали от нее. Он задыхался.
Он продолжал, однако, бороться. В тот вечер, когда он вернулся, они нашли предлог, чтобы не видеться, чтобы не обедать вместе; ночью они опасливо заперлись на ключ каждый в своей комнате. Но чувство оказалось сильнее их. Среди ночи она прибежала босая и постучалась к нему в дверь; он отворил; она легла к нему в постель и, вся похолодевшая, вытянулась подле него Она тихонько плакала, Кристоф чувствовал, как текут по ее щекам слезы. Она старалась успокоиться, но, обессиленная страданием, зарыдала, прижавшись губами к шее Кристофа. Потрясенный ее горем, он позабыл свое; он пытался успокоить ее нежными словами.
Она стонала:
— Я так несчастна, хоть бы умереть…
Эти жалобы пронзали ему сердце. Он хотел поцеловать ее Она оттолкнула его.
— Я ненавижу вас!.. Зачем вы вернулись?
Она вырвалась из его объятий и легла с краю. Кровать была узкая Несмотря на их старания не дотрагиваться друг до друга, они все-таки соприкасались. Анна лежала спиной к Кристофу и дрожала от бешенства и боли. Она смертельно ненавидела его. Кристоф, подавленный, молчал. В тишине Анна услышала его прерывистое дыхание; она внезапно обернулась, обвила его шею руками.
— Бедный Кристоф! — сказала она. — Ты страдаешь из-за меня…
В первый раз он уловил в ее голосе жалость.
— Прости меня, — промолвила она.
— Простим друг друга, — сказал он.
Она приподнялась, точно не могла больше дышать. Сидя на постели, сгорбленная, подавленная, она сказала:
— Я погибла… Такова воля божья. Бог от меня отступился… Я бессильна против его воли.
Так сидела она долго, потом снова легла и больше уже не двигалась. Слабый свет возвестил зарю. В сумраке Кристоф увидел скорбное лицо, касавшееся его лица.
Он прошептал:
— Светает.
Она не шевельнулась.
— Пусть! Не все ли равно? — сказал он.
Она открыла глаза и поднялась с выражением смертельной усталости. Сидя на краю постели, она глядела в пол. Она промолвила тусклым голосом:
— Я думала убить его ночью.
Он содрогнулся от ужаса.
— Анна! — воскликнул он.
Она с мрачным видом уставилась в окно.
— Анна! — повторил он. — Ради бога!.. Только не его!.. Он лучше нас!..
Она повторила:
— Не его. Ты прав.
Они поглядели друг на друга.
Они уже давно это понимали. Они понимали, в чем для них единственный выход. Им невыносимо было жить во лжи. И ни разу они не допускали возможности бежать вдвоем. Им было ясно, что это не разрешило бы вопроса, ибо главная беда была не во внешних препятствиях, их разлучавших, а в них самих, несходстве их душ. Им так же невозможно было жить вместе, как и жить врозь. Выхода не было.
