Сказать, что я, узнав все это, был оглушен и раздавлен, значит, ничего не сказать. Мать плакала весь день, брат и сестра смотрели на меня, как на чудовище, и даже домработница, казалось, что-то подозревала.
Обуреваемый самыми черными мыслями, я отправился в Национальный банк, но не в тот, которым пользовались простые смертные. Никто из них не догадывался, что в одном здании помещались сразу два банка – вход во второй скрывался за панелью в кабинке для обмена валюты.
Задумавшись, я едва не совершил ошибку, особым способом открывая проход, и, оказавшись в НАШЕМ банке, некоторое время стоял, озираясь по сторонам. Здесь все происходило так же, как в Национальном банке – разве что пол, стены, потолок и конторки служащих были из малахита и других камней всех оттенков зеленого, а заправляли делами гномы. В банке рано утром было еще мало клиентов, и сразу же почти все они повернули ко мне головы.
– Прошу пройти, – пропищал ближайший клерк. – Вы что-то хотели?
– Вот. Обналичить чек и...
– Понятно. – Гном внимательно изучил пергамент, проведя по нему хрустальным шаром. – Чек на предъявителя. Пожалуйста, распишитесь вот здесь.
Я послушно взял перо, отметив про себя, что его явно выдернули из крыла грифона, и вывел в углу пергамента, там, где указал гном, свои имя и фамилию. Потом положил сверху свой амулет – большой кусок необработанного янтаря.
Тонкий луч из хрустального шара упал на амулет – и ничего не произошло. Но гном напрягся.
– Простите, – проскрипел он совсем нелюбезным тоном, – но вы, кажется, ошиблись. Такого имени не существует. Мы не можем выдать вам требуемую сумму. И советую объяснить, почему вы решили воспользоваться другим именем.
– Но я написал правду, – попытался возразить я.
– Если бы вы написали правду, шар бы отозвался. Это не ваше имя. Может быть, объяснитесь, почему вы пользуетесь чужим, Эмиль Граф, или кто вы есть на самом деле?
Я почувствовал себя сбитым с толку. Мне не раз приходилось видеть, как мать снимает со счета в банке определенную сумму – всякий раз, когда она подписывалась пером грифона «Алиса Граф», в хрустальном шаре вспыхивал ее портрет. Я тоже написал свое имя... Свое?
– Подождите! – воскликнул я, заметив, что гном уже тянется к звонку, чтобы вызвать охрану, – я ошибся. Позвольте мне еще раз!
Дрожащей рукой под нелюбезным взглядом гнома я вывел на пергаменте «Максимилиан Мортон»...
И сразу увидел в хрустальном шаре свою перекошенную от напряжения физиономию.
