– Что ж вы неженка-то такой! – всплеснул Спурий руками и набросил мне на плечи свою куртку, оставшись полуголым. Впрочем, это дела не меняло, ибо его руки, грудь и спина оказались покрытыми густым волосом. Наскоро попрощавшись с уснувшей Арысыо, Спурий повел меня через поле обратно.
В поле меня чуть не сбил с ног ветер. Но к тому времени, когда мы вернулись на школьный двор и проходили мимо памятника Семерым Великим, я согрелся от ходьбы настолько, что снова мог говорить.
– Странно, кто же все-таки напал на Арысь? – произнес я.
– Я сам все время думаю об этом, – кивнул Спурий. – Раны явно нанесены ножом.
– Я в этом не разбираюсь...
– Зато я на своем веку перевидал немало ран – и от ножей, и от кинжалов, и от стилетов. Ее пытались зарезать, но кто и зачем? К сожалению, я ее не расспросил. А сейчас она не в том состоянии, чтобы говорить. Пожалуй, – он остановился на крыльце и обернулся назад, – я вернусь и перетащу ее куда-нибудь в укромное место. А не то оборотни ее разыщут. Верните мне куртку.
– А все-таки что вы делали в роще? – спросил я возвращая ему одежду.
– Гулял, – загадочно ответил Спурий. – Чудные дела творятся в школе, вы не находите?
– Да, – согласился я.
Спурий уже набросил на плечи свою куртку и сделал несколько шагов по занесенным снегом ступеням, но вдруг замер как вкопанный.
– Следы! – воскликнул он дрогнувшим голосом и упал на четвереньки.
Я вытянул шею. На занесенном снегом крыльце отпечатались следы чьих-то ног. Кто-то бежал, прыгая через три ступеньки, и явно этот «кто-то» пробегал тут уже после того, как мы вышли из замка.
– Смотрите, – Спурий запустил пальцы в один след, – это кровь! Это он! Тот, кто ранил Арысь-поле!
– А разве не может быть, что он поранился где-то еще? – предположил я. Спурий поднял на меня глаза, и я сам понял, что сморозил глупость. Кому придет в голову бегать ночью босиком по морозу?
– Прости, Арысь, – Спурий бросился по следам, – но придется тебе поспать в сугробе.
Мы влетели в вестибюль и замерли в изумлении.
Доспехи, стоявшие вдоль стен и на ступенях некоторых лестниц, те, в которые иногда вселялся дух Рыцаря, валялись на полу развалившиеся на части. Шлемы раскатились по всему помещению, отвалились латные перчатки и поножи. Оружие было разбросано в живописном беспорядке. Создавалось впечатление, что доспехи внезапно ожили и попытались сразиться С кем-то, кто раскидал их, как котят. Пока я глазел на разгром, Спурий на четвереньках удивительно проворно исследовал пол. Но вдруг он остановился и сел, чихая.
