— Так, так, так, — пробормотал он, постукивая карандашиком по папке с документами. — Пришла, значит…
Я молча кивнула, но сочла за благо промолчать. Чувство вины перед этим седым человеком, который так много сделал для меня в моем горе, потихоньку начало глодать меня.
— И что скажешь? — сурово свел он брови, впиваясь в меня взглядом. — За расчетом пришла? Или, может.., за жалостью?
— Не-ет, — почти прошептала я, внезапно оробев. — Я.., не знаю.
— Не знаю!.. — он в раздражении швырнул карандаш об стол и откинулся на спинку кресла. — Послушайте, уважаемая Анна Михайловна, что я вам скажу!.. Расчета я вам не дам — смолоду не привык кадрами разбрасываться.
Жалости от меня тоже больше не дождешься, надоело мне с тобой нянчиться. А по поводу твоих прогулов вот что скажу: отработаешь потом вдвойне! Поняла?
Я молча кивнула. Серьезность его тона не оставляла сомнений — мои выкрутасы ему порядком надоели. Как и подобает в данной ситуации, я понуро опустила плечи и лишь виновато время от времени кивала. Сказать, что мне было стыдно, значило бы ничего не сказать.
Уши мои полыхали, норовя подпалить бумажного журавлика, которого подвесил на люстру внук Семена Алексеевича.
— А сейчас ты напишешь заявление на отпуск, — не меняя интонации, продолжал он между тем. — И через месяц примешь дело о хищениях на мукомольной фабрике. Все!
Иди!..
Я встала, поправила юбку и, тихонько лопоча слова прощания, двинулась к выходу.
— Аннушка, — окликнул он меня, когда я уже была у самой двери. — Не слишком круто старик с тобой?
— Все нормально, Семен Алексеевич, — попыталась я улыбнуться. — Простите меня…
Он встал и, прихрамывая на левую ногу, пошел по направлению к выходу.
— Ты отдыхай, девочка… — взял он в руку мою ладонь и легонько сжал ее. — Время все лечит… И возвращайся такой, как ,была.
Хорошо?
— Постараюсь, — с трудом проглотила я комок, вставший в горле.
— Идем, я тебя провожу.
Мы вышли с ним из кабинета и медленно двинулись по длинному коридору, изрезанному выемками дверей. Шеф взял меня под руку и тихонько, почти ласково, начал наставлять на путь истинный. Не скажу, что слова его достигали своей цели, но мне отчего-то стало полегче дышать. Был ли то причиной его мягкий голос, уговаривающий меня с легкой долей укоризны, или лица сотрудников, приветливо улыбающиеся мне, но из здания суда я вышла почти спокойной.
— Встреча с шефом пошла тебе на пользуй — удовлетворенно кивнула Антонина, перекидывая через мое плечо ремень безопасности. — Пристегнись, а то опять на штраф нарвемся.
