«Не ищи меня, я наконец решилась от тебя уйти…» Как тебе это нравится?
Если честно, то мне это все совершенно не нравилось. И не потому, что Тонька скрыла от меня существование неизвестного воздыхателя, а потому, что во всем этом мне чудился какой-то скрытый смысл.
— Она жила у меня, — сказала я после паузы. — Я приехала и обнаружила включенный кондиционер, полный холодильник продуктов и смятые простыни на кровати…
— Еще бы! — зацепился Виктор за последние слова. — Где-то им нужно любить друг Друга…
— Прекрати, — недовольно сморщилась я. — Если она решила уйти от тебя, то не ко мне же! Что-то здесь не так! Вы не ругались?!
А может, у тебя завелась очередная пассия?
— Нет! — вскинулся Виктор. — В том-то все и дело! Все было нормально. Утром она встала, чмокнула меня в нос и сказала, что едет провожать тебя. Вечером я ждал ее к ужину, приготовил ее любимый салат из омаров, но она не пришла! Я прождал ее большую половину ночи, пока не свалился от усталости. А утром кинулся ее искать. На работе сказали, что она взяла отпуск…
— Я знаю, — перебила я Виктора. — Звонила туда. Но почему же она не вернулась? Я просидела дома два дня.
— А я две недели, — он опустил вниз всклокоченную голову и прикрыл глаза рукой.
Мне отчего-то стало ужасно жаль его. От былой стати ловеласа не осталось и следа.
Передо мной сидел, покачивая от переживания седеющей головой, пожилой мужчина, волей обстоятельств выброшенный на пустынный берег одиночества.
— Не убивайся так, Виктор! — я коснулась рукой его волос. — В конце концов на этом ведь жизнь не закончилась.
— Ты так думаешь?.. — он поднял голову и глазами, полными тоски, посмотрел на меня. — Мне ведь скоро пятьдесят, Анна! Начинать сейчас все с нуля?..
— Ну… Ты еще красивый, полный сил мужчина. Женщины тебя любят…
— Женщины любят мои деньги, — обреченно вздохнул Виктор и промокнул глаза измятой салфеткой. — А Антонина… Нет, не думал, что она вот так со мной поступит!..
Горькие слова упрека готовы были сорваться с моего языка, но я сдержалась. Жестокость не была отличительной чертой моей натуры, а сыпать сейчас обвинения в его адрес было по меньшей мере негуманно.
Мы еще немного поговорили, условились о взаимных звонках, и я ушла, оставив мучимого ревностью и обидой Виктора страдать в одиночестве.
Всю его трепотню о Тонькином любовнике я всерьез не восприняла, хотя и не стала отстаивать ее целомудрие. Лично мне во всем этом мелодраматичном рассказе виделось нечто большее, чем простая любовная интрижка.
