— Нужно полагать. Я не намерен о том распространяться.
— Билл не чистится в Розыске, — зачем-то сообщил паренек. — И не будет объявлен.
— Конечно, — кивнул Блэйз. — Впрочем, всему свое время.
— Где гарантия, что вы его не убьете?.. Если, разумеется, ваша встреча состоится?
— Разве у вас была такая гарантия, когда вы ступали на мой борт? — заметил Громобой. — Мне незачем убивать Билла. Однако если он попытается меня обидеть, тогда...
Капитан помолчал.
— Направляясь сюда, вы знали, что мы окружили Билла блокадой. С какой стати давать пропуск?
— С такой, что мое появление сыграет вам на руку. Не могу ничего обещать и все-таки попытаюсь уговорить его сдаться. Это мой гражданский долг. — Охотник усмехнулся.
— Безусловно, — сказал Форте, не скрывая сарказма. — Допустим, мы пропустим ваш корабль. Что, если вы обведете нас вокруг пальца и вступите с Чугунным Биллом в преступный сговор?
Троуп пожал плечами:
— Тогда, вероятно, это будет один из глупейших поступков за всю мою жизнь. Я разглядел вашу флотилию, и уяснил, что осада продлится недолго. Рано или поздно Биллу придется сдаться на милость Закона. Какой прок в том, что я войду в сговор? Никакого. Одно судно ничего не решит. Эсминцы же, по-видимому, так и не появятся.
Парень вздрогнул, вспомнив о легендарном флоте.
— По-видимому. Но с чего вы решили, что Билли вас примет? Он параноидально осторожен.
— Собственно, ЭТО проверить проще всего. — Полуобернувшись, Блэйз указал на передатчик.
— Вы правы. Тем не менее, наша беседа — просто сотрясение воздуха. Мне необходимо связаться с руководством, — пояснил капитан. — Как прикажут, так и будет. Ничего не предпринимайте.
Развернувшись, налоговик направился прочь. Мичман и рядовые бросились вдогонку. По «хоботу» вновь загромыхали магнитные подковы, на сей раз в обратном направлении.
Вернувшись в рубку, Громобой задраил шлюз. Мониторы в деталях продемонстрировали, как стыковочная кишка втянулась в соседнее судно, а маневровые двигатели неслышно затлели. Корабль легавых отодвинулся на несколько десятков метров.
— Любопытный разговор, — сказала Кэт, появляясь. На ней был тот же полупрозрачный наряд. — Ты изощренно оскорблял молокососа, унизил в глазах подчиненных. Этого позора он так просто не спустит. Если нам дадут «добро», это будет крупной удачей.
— Напротив, это будет закономерно, — осклабился Троуп. — Я сделал все необходимое, чтобы юнец воспылал ко мне ненавистью и тем самым протолкнул через блокаду.
