Неизбежности не избежать — по определению.
— Да, — сказал стрелок.
В тот же миг взревели турбины. Привычный звук прогнал тревогу, поселил в душе уверенность. «Versus» оторвался от швартов и, набирая скорость, поплыл к границе порта.
Блэйз встал из-за стола и двинулся в рубку, к противоперегрузочному креслу. Он страшился и одновременно желал того, что вот-вот произойдет. Из динамиков донеслось:
— В крайнем случае, ты сможешь заняться работой и там — глядишь, копам все надоест, и они отправят Билла в Розыск! — Странное заявление сопроводил звонкий смех.
Посмеиваясь, Громобой расположился в кресле. Переборки мягко вибрировали — корабль брал разгон. Помедлив мгновение, охотник вновь надел троды. Остывшие, холодные.
— Вот так, дорогой, — сказали динамики.
Кэтрин не показывалась намеренно, чтобы не испортить впечатление Троуп увидит не голограмму, отнюдь. Жаль только, не воочию. Сглотнув пересохшим горлом, Блэйз рванул тумблер.
Вновь киберпространство. На сей раз — крохотное, суженное до предела, ограниченное корабельной сетью. Как и следовало ожидать, девушка здесь также была прекрасная, обнаженная. Громобой потянулся к ней, и она прильнула к нему. Киберобъятия, лишенные теплоты и мягкости истинной кожи. Стрелок отогнал мысль, что это — морок, НЕреально. По-другому не будет. Значит, это единственная реальность, имевшая значение.
Для обоих.
Любовники слились в слаженном ритме. Губы искали губы, виртуальные тела соприкасались. Когда Троуп ощутил в паху тугой узел, готовый лопнуть с секунды на секунду, «Versus» упал в космическую бездну. Субпространство сомкнулось над корабельной сталью.
Узел разорвался, выпуская содержимое.
Два дня спустя, в созвездии Одиссея. Блэйз разглядывал в иллюминатор орбитальную станцию. Сухие доки Чугунного Билла представляли собой впечатляющее зрелище. Огромная конструкция, парящая над багровой планетой, насчитывала тысячи и тысячи тонн водоизмещения. Светило эффектно озаряло сложную конструкцию. Радиационные лучи балансировали на радарах, острых углах и блестящих поверхностях. Гигантские шлюзы, в которые мог пройти крейсер средних размеров, были наглухо задраены. Точно говорили: «Убирайся, чужак».
Верфи бороздили космос в гордом одиночестве. Ни эсминцев, ни чего-либо иного. Это, впрочем, не значило, что Билл оставил свой дом на произвол Судьбы. Будучи трезвомыслящим человеком и неплохим коммерсантом, он давно усвоил пословицу насчет того, что дом являлся и крепостью. Доки ощетинились многими десятками стволов, уподобившись причудливому дикобразу. Теперь это была крепость, твердыня.
