Смит втащил меня обратно в комнату, которую мы только что покинули. Он полуприкрыл дверь, и я тут же услышал за ней хлопки чьих-то рук. В большой тревоге мы ждали, что будет дальше. И вот в коридоре послышались новые зловещие звуки. Судя по всему, тащили чье-то тяжелое тело. Я слышал, как открыли люк. Натужные восклицания говорили о том, что тяжелая работа подвигается. Что-то натягивали, что-то скрипело, после чего люк мягко опустили на прежнее место.
Смит наклонился к моему уху:
— Фу Манчи наказал кого-то из своих слуг, — прошептал он. — Сегодняшней ночью металлические кошки не будут ржаветь в бездействии.
При этих словах Смита я содрогнулся, живо представив, какое кровавое дело творится буквально в нескольких метрах от нас.
В наступившем молчании было слышно только, как дождь тихо шуршит за окном да все так же пароходные сирены время от времени разрывают мглу над водой. И я почему-то подумал, что один из этих пароходов, вполне возможно, в этот самый момент перемалывает своим винтом тело несчастного слуги доктора Фу Манчи.
— Никто не ждет вашего возвращения? — прошептал с надеждой Смит.
— Сколько времени я был без сознания?
— Около получаса.
— Ну, тогда шофер будет ждать еще столько же.
— У вас не сохранился свисток?
Я пошарил в кармане.
— К счастью!
— Отлично! Тогда у нас есть шанс.
Мы снова выскользнули в коридор и крадучись двинулись наугад в поисках люка. Через десять шагов в абсолютной темноте мы достигли еще одного коридора-ответвления. В конце его мы заметили слабый свет в маленьком окошке.
— Должно быть где-то здесь, — прошептал Смит, — зажгите фонарик.
Я посветил по полу и у самых ног обнаружил квадратный деревянный люк. Склонившись над ним, чтобы изучить его устройство, я на всякий случай, преодолевая страшную боль в шее, взглянул через плечо назад: Найланд Смит на цыпочках подбирался к светящемуся окошку.
Мысленно я послал ему проклятье, хотя и почувствовал такое же сильное искушение заглянуть в это окошко.
Моля Бога, чтобы половица не скрипнула под ногами, я двинулся вслед за Смитом. И вот мы оба, плечо к плечу, заглядываем в маленькую квадратную комнату. Это были совершенно нищие и безрадостные апартаменты: ни обоев на стене, ни ковра на полу. Стол и стул составляли всю меблировку.
На стуле спиной к нам восседал дородный китаец в желтом шелковом халате. Его лица невозможно было разглядеть, зато было превосходно слышно, как он лупит кулаком по столу, изрыгая потоки слов тонким писклявым голосом. В следующее мгновенье я увидел, как в дальнем конце расхаживает высокая узкоплечая фигура — фигура незабываемая, одновременно привлекательная и отталкивающая, сутулая и грациозная.
