— Я не предательница! — обожгла она меня взглядом. (Боже мой! Ну что за глаза…)
— Все это чушь. Вы прикинули, что вам выгоднее служить Фу Манчи, чем хранить верность своим друзьям. Ваше «рабство» — а по-другому это и не назовешь, — очевидно, не слишком обременительно. Вы помогаете Фу Манчи заманить в ловушку очередную жертву, а в награду он осыпает вас драгоценностями и дорогими подарками…
— Ах, так!
С горящими глазами, с выражением глубокого отчаяния на лице она бросилась ко мне, рванула на груди платье и обнажила плечо:
— Вот некоторые из подарков, которыми он меня осыпает!
Я почувствовал, что мной овладевает безумие, и сжал зубы. На прекрасной бархатной коже явственно проступали следы плетки.
В следующее мгновение она уже приводила в порядок платье, украдкой наблюдая за моей реакцией. На какое-то время я лишился дара речи. Потом все-таки нашел в себе силы вымолвить:
— Если я для вас совершенно посторонний человек, то почему вы решили мне довериться?
— Я знаю вас достаточно долго, чтобы вам доверять, — вдруг как-то очень просто сказала она и отвернулась.
— Но тогда почему же вы служите этому монстру?
Она щелкнула пальцами и послала мне взгляд из-под ресниц:
— Зачем спрашивать, если вы все равно не верите ни одному моему слову.
Да, логика. Каков урок! И от кого? От женщины! Я решил сменить тему.
— Расскажите, зачем вы сюда пришли.
Она указала на сетку в моих руках:
— Ловить птичек, как вы сами сказали.
— Каких еще птичек?
Она пожала плечами.
И тут меня обожгло воспоминание: крик совы, предшествовавший смерти Форсайта! Сетка была достаточно большой и прочной… А не могло ли так получиться, что какой-то неизвестный западным натуралистам представитель мира пернатых прошлой ночью здесь был выпущен на свободу? Я вспомнил раны на лице и горле Форсайта. В конце концов, этот чертов китаец может владеть такими средствами умерщвления, которых мы и представить себе не можем.
Материя, в которую была завернута сеть, лежала у моих ног. В ней еще что-то было. Я нагнулся и вытащил плетеную корзину. Карамани пристально наблюдала за моими действиями, явно волнуясь и прикусив губу. Однако она не пыталась мне помешать. Я открыл корзину. В ней находилась большая чаша, содержимое которой распространяло какой-то незнакомый специфический запах.
Я был в полной растерянности и решительно ничего не понимал.
— Вам придется проследовать со мной в мой дом, — сказал я сурово.
Карамани подняла на меня глаза. От страха они казались огромными. Она собиралась что-то сказать, но, когда я протянул руку, чтобы схватить ее, страх в них мгновенно сменился яростью. Совершенно для меня неожиданно она с дикой грацией отпрянула, круто повернулась и бросилась бежать.
