Снова раздвинулись портьеры, и в комнату скользнула другая служанка. Она была в полупрозрачном белом платье, тесно облегающем фигуру от плеч до бедер, где его перехватывал узорчатый пояс, и разлетающемся ниже широкими складками. Золотые браслеты звенели на ее запястьях и щиколотках. Ни ленты, ни бусы не украшали разбросанные по плечам матово-черные курчавые волосы девушки, а цветастый шарф, прикрывавший большую часть ее лица, подчеркивал красоту огромных сверкающих глаз. Вторая служанка, безусловно, была красива своеобразной красотой, но столь отличной от нежного очарования Карамани!
С раскованной томной грацией она прошла к центру комнаты и стала там, поводя руками из стороны в сторону и щелкая пальцами.
— Зарми! — воскликнул Смит.
Но я уже успел узнать злую евразийку, которая столь успешно помогала китайскому доктору в его делах.
Пение дудок продолжалось, и теперь я расслышал частый стук барабанов. Начался танец, и разношерстная публика с жадным вниманием следила за каждым движением танцовщицы. Зарми двигалась с вызывающей небрежностью, как нельзя больше отвечающей ее дикарской красоте. Гибкая, как змея, грациозная, как молодая пантера, девушка представилась мне новой Ламией, пришедшей погубить души людей искусством, осужденным еще в незапамятные времена Аполлонием Тианским.
Против своей воли я завороженно наблюдал за евразийкой. Наконец та закончила варварский танец и выбежала из комнаты: портьеры скрыли ее от взгляда. Сердце мое разрывалось от надежды и страха, что я вновь увижу Карамани! Как хотелось мне бросить на нее хотя бы еще один взгляд — и какое омерзение внушала мне одна мысль о ее пребывании в этом отвратительном притоне!
Она была пленницей (в этом сомневаться не приходилось) — пленницей в руках величайшего преступника, чье коварство не знало границ, чьи возможности казались неисчерпаемыми, чей искушенный ум позволял ему годами осуществлять гнусные замыслы в самом сердце европейской цивилизации и оставаться при этом неуязвимым.
— Эта женщина — колдунья! — вдруг пробормотал Найланд Смит. — Есть в ней что-то от змеи: отталкивающее и завораживающее одновременно. Интересно знать, сколько государственных тайн выужено здесь из мозгов посетителей, и интересно знать, из какого тайного укрытия Фу Манчи рассматривает ночной улов. Если…
Голос его пресекся самым странным образом. Это походило на настоящую телепатию, ибо, как только Смит заговорил о тайном укрытии, меня осенило: здесь и было то тайное укрытие! На странной платформе, на которой мы стояли!
