Я подавил крик, готовый вырваться из моих уст: маленькое существо вбежало вприпрыжку в полутемный склеп, издавая пронзительные свистящие звуки, и, взлетев вверх, уселось на плечо доктора Фу Манчи. Мартышка нелепо уставилась на желтое, страшное лицо хозяина. Доктор поднял костлявую руку и погладил маленькое уродливое существо, мурлыкая.
— Один из моих любимчиков, мистер Смит, — сказал он, внезапно широко открыв глаза, брызнувшие зеленым светом. — У меня есть и другие, такие же полезные. Мои скорпионы — вы видели моих скорпионов? Нет? А моих питонов и королевских кобр? Затем, у меня есть грибы и мои крошечные союзники, бациллы. Я имею весьма уникальную коллекцию в моей лаборатории. Вы когда-нибудь бывали на Молокаи, острове прокаженных, доктор? Но мистер Смит наверняка знаком с приютом в Рангуне! И не надо забывать моих черных пауков с их алмазными глазами — моих пауков, что сидят в темноте и ждут — затем прыгают!
Он поднял своих худые руки, так что рукав халата сполз к локтю, и обезьяна, вереща, спрыгнула вниз и побежала из подвала.
— О, бог Китая! — крикнул он. — Какой смертью умрут эти — эти ничтожные, что хотели ограничить твою империю, которая безгранична?
Он стоял, как языческий жрец, обратив взгляд вверх, его худое тело дрожало, — зрелище, которое могло потрясти самый невпечатлительный ум.
— Он сумасшедший! — прошептал я Смиту. — Боже, помоги нам, этот человек — опасный маньяк-убийца.
Загорелое лицо Найланда Смита исказилось, но он мрачно покачал головой.
— Опасный — да, согласен, — пробормотал он. — Его существование представляет опасность для всей белой расы, и эту опасность мы теперь не а силах предотвратить.
Доктор Фу Манчи вышел из транса, взял фонарь и, резко повернувшись, пошел к двери своей неуклюжей, но гибкой кошачьей походкой. На пороге он оглянулся назад.
— Вы хотели предупредить мистера Грэма Гатри? — сказал он мягко. — Сегодня ночью, в половине первого, мистер Грэм Гатри умрет!
Смит сидел молча, не двигаясь, не сводя глаз с говорившего.
— Вы были в Рангуне в 1908 году? — продолжал доктор Фу Манчи. — Вы помните этот зов?
Откуда-то сверху — я не мог точно определить, откуда именно, — донесся низкий плачущий крик, жуткий, с падающими интонациями, от которого в этом угрюмом склепе со зловещей фигурой в желтом халате, стоявшей у двери, кровь застыла у меня в жилах. Его действие на Смита было поистине потрясающим. Его лицо посерело, он тяжело, со свистом, дышал сквозь стиснутые зубы.
