– Правильно разумеешь, Яртон, – нахмурился капитан, поднимаясь из-за стола. – Я сейчас же прикажу всем искать Нила.
– Вот и спасибо, большое вам спасибо, – с достоинством молвил лоцман.
Рогмо подивился его уверенным повадкам: и просил, и благодарил он как-то особенно. Вообще, на галере собрались особенные люди, полуэльф это чувствовал. Они гордо носили свои головы, ходили с прямыми спинами и никого на свете не боялись. Даже капитана. Впрочем, капитана они уважали, что было значительно важнее.
– Прошу прощения, – обратился Лоой к своей госпоже, – но я покину вас на время. Ничего не поделаешь, меня самого несколько удивила, чтобы не сказать больше, эта история.
– Меня тоже, капитан, – заверила его Каэ, вставая. – И у меня нет ни малейшего аппетита. Думаю, его и не будет до тех пор, пока я точно не узнаю, что произошло. Будем надеяться, что пустяк. – Она повернулась к Куланну:
– Пожалуйста, велите своим воинам подключиться к поискам офицера.
– Я и сам хотел предложить это, – улыбнулся доблестный командир, – но ждал вашего приказа.
– Вы его уже получили.
Сангасой поднялся из-за стола и быстро двинулся к выходу. Когда он шел, его мускулы играли, и было трудно оторвать взгляд от мощной и ладной фигуры.
Сотня сангасоев полка Траэтаоны и человек шестьдесят не занятых на срочной работе матросов прочесали галеру. Каждый закоулок, каждый темный угол, любой участок поверхности был осмотрен с превеликим тщанием. Ничего. Нил как в воду канул, хотя было абсолютно неясно, каким образом это ему удалось. За время ожидания лоцман Яртон посерел и осунулся. Он сидел у правого борта, стиснув мозолистые, дочерна загоревшие руки, и смотрел прямо перед собой блестящими, сухими глазами. Каэ подошла к нему, наклонилась:
– Можно с вами поговорить, Яртон?
– Да, госпожа, – встрепенулся он, порываясь встать.
– У вас есть какая-нибудь вещь Нила? Я могла бы и сама взять, но мне неловко рыться в его каюте.
– Есть-то есть, а что толку?
– Здесь ведь мой пес. Я попробую попросить его, чтобы он помог искать вашего сына.
Впервые за несколько часов лицо лоцмана просветлело.
– Все ж таки вы, госпожа, самая что ни на есть настоящая умница.
И Каэ поняла, что это высшее признание, куда до него ее славе. Они прошли в каюту, которую Нил занимал вместе со своим отцом, – на галере царила не жесткая дисциплина, а скорее разумная. Капитан Лоой не видел причин, по которым мог бы запретить сыну и отцу жить вместе. Яртон достал из обтянутого кожей сундучка рубаху Нила и протянул ее Каэтане. Не успела она прикоснуться пальцами к грубой материи, как смертельный холод сковал ее руки. Ощущение было такое, словно она по локоть окунула их в ледяную, талую воду. Этот холод постепенно просачивался во все уголки ее души, добираясь до самого сердца. Сознание стало медленно мутиться; из небытия ее вырвал встревоженный голос лоцмана:
