Дорогие мои детки, вы едва ли способны даже вообразить те трудности, с которыми мне приходится сталкиваться. Вам недостает для этого познаний в области медицинской психологии.
Он извлек термометр из стакана и швырнул его в ведерко для использованной корпии.
— Я постараюсь объяснить вам это в простых выражениях. Если Хозяин заболевает, мысли его начинают путаться. Если мысли его путаются, он заболевает. Вам понятно?
Они кивнули.
— И когда мысли у негопутаются, он не доверяет собственному врачу.
Подождав, когда они хотя бы отчасти усвоят этот тезис, он двинулся дальше:
— А для врача чрезвычайно важно все время следить за работой его мозга.
— Невозможно, — вскричал он, буквально ахнув кулаком по столу, — поставить диагноз, когда от тебя скрывают симптомы. Хозяин — больной человек. Он не желает мне верить. Он отказывается принимать от меня лекарства. Я бессилен в моем стремлении быть опорой, нет, защитой для наиважнейшей из тайн, существующих в мире!
Кулак, ударивший по столу, разжался и теперь лежал на столе плоской ладошкой. Краска сбежала с докторского лица, мгновенно осветившегося вкрадчивой улыбкой. Вид у Доктора был невинный, как у младенца.
— Вы можете мне помочь.
— Как?
— Рассказав мне, о чем он с вами беседовал.
Казалось, они не питают такого желания, и потому Доктор продолжил свои объяснения.
— Все, что говорит или делает Хозяин, каждый поступок пациента, каждое движение его ума, все это связано с состоянием его здоровья, — здоровья, бесценного для страждущего человечества.
— Так кто же такой Хозяин?
— Величайший из ныне здравствующих ученых.
— А если… — начал было Никки, но Джуди наступила ему на ногу.
Отвечать стала она:
— Ну, мы на самом-то деле просто поговорили о наших частных делах. Меня он загипнотизировал, но с Никки у него это не вышло.
На долю секунды Доктор вдруг просиял, словно включили и тут же выключили свет.
— Сколько он выпил?
— Три стакана.
— Три?!
— И с Никки ему пришлось именно разговаривать, потому что он не сумел прочитать его мысли.
— Я так и знал! Так и знал! Это уже четвертый случай.
— Четвертый случай чего?
— Не ваше дело, — ответил он, но тут же спохватился, вспомнив, какой он добряк и миляга. — Профессиональные тайны, дорогие мои. Клятва Эскулапа. Врач не в праве что-либо рассказывать о своих пациентах, просто не в праве, — вы ведь уже достаточно взрослые, чтобы это понять?
Уставясь в пол, Доктор поразмыслил с минуту. Когда он поднял взгляд, лицо у него было усталое.
