После этого Адам вообразил себе, что он также вступает в высшие сферы бытия, но вскоре мысль о совершенном преступлении наполнила его душу ужасом. Виновной чете казалось, что изменилась даже погода: прежде такая устойчиво мягкая, она стала холодной и неприветливой. Любовь и мир, наполнявшие прежде их сердца, сменились сознанием греха, страхом перед будущим, душевной пустотой. Сияющий свет, окутывавший их, исчез, и они были вынуждены искать, чем же прикрыть свои тела. Не могли же они раздетыми предстать пред очами Господа и святых ангелов!
Постепенно они начали понимать истинный смысл свершившегося. Адам упрекал Еву за то, что она оставила его и поддалась уловкам змея. Оба пытались успокоить себя, что Тот, Кто дал им столько доказательств Своей любви, простит это единственное нарушение, и они не подвергнутся страшному наказанию, которого так боялись.
Сатана ликовал от радости. Он искусил жену сомневаться в Божьей любви, Его мудрости и нарушить Его закон, а через нее привел к падению и Адама.
Но Великий Законодатель приготовился показать Адаму и Еве последствия их непослушания. Божественное присутствие проявилось в саду. Прежде, в своей невинности и святости, они радостно приветствовали своего Творца, но теперь в ужасе бежали от Него, скрывшись в глубине сада. «И воззвал Господь Бог к Адаму, и сказал ему: где ты? Он сказал: голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся. И сказал: кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть?»
Адам не мог ни отрицать, ни оправдать свой грех, но вместо того чтобы покаяться, он попытался взвалить вину на жену и, следовательно, на Самого Бога: «Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел». Он, который из любви к Еве добровольно предпочел лишиться благословений Божьих, своей родины и рая, вечной радости, – теперь, после своего падения, пытался переложить ответственность за совершенное преступление на свою жену и даже на Самого Творца. Столь ужасна сила греха.
Когда Бог спросил жену: «Что ты это сделала?», она ответила: «Змей обольстил меня, и я ела». В этом ответе подразумевался упрек: «Зачем Ты создал змея? Почему Ты разрешил ему проникнуть в Едем?» говоривший о стремлении оправдать грех. Таким образом, подобно Адаму, Ева возлагала ответственность за свое преступление на Бога. Дух самооправдания берет свое начало от отца лжи. Подобный дух, мгновенно проявившийся в наших прародителях, как только они согрешили, обнаруживается в сынах и дочерях Адама. Вместо искреннего раскаяния во грехах они пытаются обелить себя, взваливая вину на своих ближних, на обстоятельства или на Господа, даже Его благословения превращая в повод для ропота.
