Иаков сказал: «И ныне два сына твои, родившиеся тебе в земле Египетской, до моего прибытия к тебе в Египет, мои они; Ефрем и Манассия, как Рувим и Симеон, будут мои». Они должны были быть усыновлены как его собственные дети и стать родоначальниками отдельных колен. Таким образом, преимущества первородства, которыми Рувим пренебрег, должны были перейти к Иосифу – в двойной части в Израиле.
Иаков ослеп от старости и не замечал присутствия молодых людей, но, наконец, смутно уловив их силуэты, спросил: «Кто это?» Когда ему сказали, он повелел: «Подведи их ко мне, и я благословлю их».
Когда они близко подошли к нему, патриарх обнял и поцеловал их. Затем торжественно возложил руки на их головы для благословения и произнес молитву: «Бог, пред Которым ходили отцы мои, Авраам и Исаак, Бог, пасущий меня с тех пор, как я существую, до сего дня. Ангел, избавляющий меня от всякого зла, да благословит отроков сих». В нем не было больше самонадеянности или веры в человеческую мудрость или хитрость. Бог был его защитником и опорой. Он не жаловался на трудности в прошлом. Он больше не считал, что испытания и скорби были источником страданий. Он помнил только о милосердии и нежной доброте Господа, сопровождавших его на протяжении всей скитальческой жизни.
После благословения Иаков дал своему сыну обетование, оставляя для поколений, которые будут жить на протяжении долгих лет рабства и скорби, свидетельство своей веры. «Вот, я умираю. И Бог будет с вами, и возвратит вас в землю отцов ваших».
У смертного одра собрались все сыновья Иакова, который сказал: «Соберитесь, и я возвещу вам, что будет с вами в грядущие дни. Сойдитесь и послушайте, сыны Иакова, послушайте Израиля, отца вашего». Часто с тревогой он думал о будущем своих детей, пытаясь представить себе историю различных колен. Теперь, когда дети его ожидали послед него благословения, дух пророчества покоился на нем, и будущее его потомков открылось ему в пророческом видении. Он упоминал одно за другим имена своих сыновей, описывая характер каждого и предсказал вкратце будущность каждого колена.
«Рувим, первенец мой! ты —
крепость моя и начаток силы моей,
верх достоинства и верх могущества».
Такими словами отец обрисовал положение, которое занял бы Рувим как первородный сын; но его тяжелый грех, совершенный в Гадере, лишил его первородного благословения. Иаков продолжал:
«Но ты бушевал, как вода,
не будешь преимуществовать».
Священство предназначалось Левию, царство и обетование о грядущем Мессии – Иуде; двойная часть наследия – Иосифу. Колено Рувимово никогда не занимало высокого положения в Израиле, не было так многочисленно, как Иуда, Иосиф или Дан, и одним из первых было уведено в плен.
