— Кислюк Евгений Иванович, объединение «Дальрыба». Есть недорого партия свежемороженых крабов. С кем можно поговорить?
У метра было умное лицо с внимательными глазами человека, по должности обязанного разбираться в людях. Но то ли я усыпил его бдительность простодушным видом, то ли ее притупила полуденная жара, он окинул меня равнодушным взглядом, вяло махнув рукой в направлении узкого коридорчика:
— Вон там поищите зав. производством.
На первой же двери действительно было написано «Зав. производством». На второй двери было написано «Директор». Быстро оглянувшись, я потянул вторую дверь на себя, и, к моему удивлению, она открылась.
Однако обрадовался я рано, ибо попал пока не в сам директорский кабинет, а всего лишь в предбанничек, крошечную приемную с простенькой обстановкой. Единственным украшением этого, так сказать, офиса было губастое, глазастое, а также, судя по тому, чего и на пятую часть не прикрывала мини-юбочка, весьма ногастое существо, на вид — пышногрудая русская красавица, на запах — французский парфюмерный магазин. Когда я вошел, существо поливало цветочки на подоконнике и при виде меня чуть не выронило кувшин с водой из рук. Все мгновенно возникшие было на языке благоглупости там же и замерли: в глазах, которыми смотрела на меня эта девочка, прыгал страх.
Секретарша директора чуть не до судорог пугается случайного посетителя. Но ведь это же не она, а всего лишь ее шеф здорово наступил кому-то на хвост, наговорил с три короба газетчикам, а потом неожиданно от всего отказался и бесследно исчез! У нее-то какие могут быть причины бояться внезапно вошедшего незнакомца? Я вспомнил фотографию Шиманского, которой сопровождался драновский материал: на ней по ступеням «Интертура» спускался навстречу камере брутальный мужчина лет сорока с красивым волевым лицом. Мужественный шеф и красавица секретарша. Может, все это я сам себе придумал, но других шансов пока не просматривается. Надо попробовать хоть этот.
Я шагнул к ней, протянул удостоверение и сказал:
— Меня зовут Игорь Максимов, я работаю в газете, вот, можете убедиться. И не надо вам меня бояться.
Но она, похоже, была со мной не согласна. Страх не уходил из ее широко раскрытых глаз. И я продолжал, стараясь выглядеть спокойным и рассудительным:
— Мы знаем, у Артура Николаевича неприятности. К вашему сведению, у нас тоже. Но если газету привлекут к суду, мы будем вынуждены предъявить пленку с записью, и неприятностей у него прибавится, понимаете? — Произнося эти слова, я внимательно глядел на нее, но не заметил реакции на мою нахальную ложь. И, воодушевившись, продолжал: — Хорошо бы с ним договориться. Не можете помочь нам встретиться, а?
