Исповедь на электрическом стуле | страница 7
Я снял трубку, и незнакомый мужской голос бодро прокричал мне в ухо:
– Привет, Энди!
– Энди?
Ему показалось мало и он повторил:
– Привет, Энди!
Все шло не так. Все шло не так, как надо. Я спросил:
– Кого нужно?
Он, конечно, ответил:
– Энди.
– Вы ошиблись номером, – сказал я и повесил трубку.
И тут позвонили в дверь.
Я подпрыгнул на месте, обрушив телефон вместе с подставкой на пол.
Пока я возился с ненавистным аппаратом, пытаясь установить его на место, в дверь позвонили еще раз.
Я бросился к двери и, позабыв всякую осторожность, одним быстрым движением распахнул ее настежь.
Человек, представившийся моему взору, имел благородные седины, не менее благородную осанку и очень самоуверенное выражение лица. Он был облачен в строгую пиджачную пару, а в руках сжимал черный портфель.
Улыбнувшись мне, он спросил:
– Мистер Уит уже побывал у вас?
– Кто?!
– Мистер Уит, – сказал он. – Он заходил к вам?
– Никогда не слыхал о таком, – сказал я. – Вы ошиблись номером.
– Ну что ж, – сказал сей достойный джентльмен, – в таком случае мне придется поговорить с вами самому. – И прежде чем я успел понять, что происходит, он проскользнул мимо меня и в следующую секунду уже стоял в гостиной, озираясь по сторонам и изображая всем своим видом неподдельное восхищение. – Прелестно! На редкость прелестная гостиная!
– Эй, послушайте... – начал было я.
– Сэмпсон, – произнес он. – «Универсальнейшая Энциклопедия». А где же сама маленькая хозяйка?
– Она больна, – ответил я. – Я как раз готовлю для нее бульон.
Куриный э-э-э... бульон! Может быть, как-нибудь в другой раз...
– Понимаю, – сказал почтенный джентльмен. Он нахмурился, словно обдумывая что-то, а затем улыбнулся и произнес:
– Что ж, сэр, вы можете идти заниматься своим бульоном. Это даст мне возможность подготовить все материалы для презентации.
И не успел я и глазом моргнуть, как он уже расположился на диване. Я открыл было рот, но он оказался проворнее меня и уже открыл свой портфель, залез в него руками по самые плечи и извлек две охапки бумаги. За ними последовали стопки и стопки бумаги стандартного машинописного формата кричаще-яркого – красного, зеленого и голубого – цвета, украшенные фотографиями уходящих в бесконечную даль книжных рядов. СПАСАЙТЕСЬ! – вопила одна стопка проспектов крупным черным шрифтом. БЕРЕГИТЕСЬ! – визжала другая красным. ПОПЫТКА НЕ ПЫТКА! – кричала третья, совсем уже радужная.
Почтенный мистер Сэмпсон наклонился и, пыхтя и отдуваясь, принялся раскладывать проспекты ровными рядами на ковре прямо перед своими узконосыми, начищенными до блеска туфлями.