Он дождался полной тишины, не обращая внимания на возню эконома, пытавшегося отрезать кусок жаркого. Лицо властителя, встретившее обращенные к нему любопытные взгляды, было торжественным.
— Король Дарр попросил меня быть его глазами в Белтреване, — без предисловий объявил Бедир. — Похоже, Сестры боятся, что снова вспыхнул пожар. И если поднимается новая Орда, Дарр хочет подготовиться к войне заранее. А возможно, залить пламя до того, как оно разгорится в полную силу. Кеш и Усть-Галич сомневаются в мудрости такого предприятия, и Дарр полагается на Тамур. Я выеду на ущербе луны с одним отрядом. Я еще не решил, кому сопровождать меня, и прошу тех, кого оставлю дома, понять: это не войско, а всего лишь отряд разведчиков. Если же наши страхи не напрасны, в свое время найдется дело каждому из нас. Но я знаю как минимум об одном человеке, который поедет со мной. Это Кедрин.
Когда зал наполнился гомоном, вызванным этим объявлением, Бедир повернулся к сыну. Лицо Кедрина озаряла гордость, глаза пылали. Бедир был доволен, что сын по-королевски сдержан, поднявшись для поклона, он только и произнес:
— Благодарю, отец.
Бедир неосознанно стал искать руку Ирлы, та ждала и сразу его успокоила.
Сухожилия, удерживавшие некогда на месте нижнюю челюсть Мерака, еще не полностью истлели, и это придавало выбеленному временем черепу кривую ухмылку — словно он находил забавными события, на которые взирал с весьма удобной позиции на шесте для трофеев, принадлежащем Нилоку Ярруму.
Борс редко мог удержаться от знака, отводящего беду, когда обнаруживал, что его глаза прикованы к белому шару у самой верхушки шеста, а это случалось чересчур часто. Он и теперь сделал то же движение, стремительно вскинув сложенные пальцы к лицу, и от Сульи это тоже не укрылось. Но вызвало лишь смех пышной светловолосой женщины, растянувшейся подле него на мехах.
— Все еще боишься старого вепря? — промурлыкала она, приподнявшись на локте и проводя носом по его колючей щеке. — Но ведь он мертв достаточно давно, и нет никаких знаков, что он может вернуться.
Вопреки себе, вопреки теплу этого дня и теплу гревшей его женщины, лежащей совсем рядом, по телу Борса пробежала легкая дрожь. Он покачал головой: Ашар ведает, в Белтреване достаточно напастей и без тени Мерака, примкнувшей к оравам духов, населяющих чащобы. Хотя сам Тоз уверял воина, что великий Мерак, прежний Улан Дротта, теперь не более чем прислужник в загробном мире. Все же порой в самые темные ночные часы Борс пробуждался, не сомневаясь, что слышит шепот черепа. Произнесенные тем слова никогда не звучали достаточно четко, однако от их неясного шелеста веяло холодом. Как-то он обмолвился о них Сулье, которая принялась горячо отрицать происшедшее — дескать, просто ночной ветерок свистит в пустых глазницах. А воину, удостоившемуся милостей Посланца, надо бы поменьше обращать внимания на мертвых и больше — на живых.
