Больше ничто не препятствовало их продвижению, пока они шагали между упорядоченными рядами жилищ. Собаки, бродящие по Становищу, враз куда-то исчезли, как будто пес Дьюана послал им мысленное предупреждение. И ни один дротт не показался снаружи, пока они проходили меж остро пахнущих сооружений из шкур. Борс не останавливался, пока аллея не привела их во внутренний круг, к самым большим жилищам. Крупнее всех был шебанг Мерака, поставленный так, чтобы восходящее солнце первым делом осветило вход с балдахином и черепа, свисавшие с центрального шеста, точно виноградная гроздь, — немое свидетельство военной доблести хозяина. Расположение жилищ ала-Уланов определялось величиной кланов и собственной боевой славой их вождей, самые отважные или те, у кого было больше людей, занимали место ближе к Улану. Нилок Яррум, хотя и был самым юным из клановых вождей, занял почетное место по левую руку от Мерака — Место Щита. Приблизившись к его шебангу, Борс помедлил. Он вдруг понял, что не знает, как надо объявить о Тозе. Или, если говорить честно, не был уверен в том, как его примут в столь ранний и явно неурочный час.
Небольшая задержка, казалось, совсем не обеспокоила Посланца. Он терпеливо стоял, оглядывал жилище. Это было нескладное сооружение из дубленых шкур, сшитых вместе и натянутых на деревянный каркас, укрепленный сетью кожаных шнуров, растянутых колышками. Концы внутренних опор выступали над кожаным верхом шебанга, и на каждом из них болтался яркий флажок, сейчас безжизненно поникший от безветрия. Шесты, обвязанные красными, зелеными и черными лентами, поддерживали выступавший над входом балдахин, под которым образовывалось нечто вроде портика. По бокам этот портик поддерживали шесты с трофеями. Трудно было что-то угадать по выражению бледного липа Тоза, но Борсу почудилось, будто любопытство промелькнуло в глазах Посланца, когда тот изучал висящие перед входом черепа — каждый из них был выварен в кипящей воде, избавлен от остатков плоти и тщательно выбелен. Затем светловолосая голова Тоза повернулась сперва к трофеям, вознесенным перед обиталищем Мерака, а потом и к выставленным у жилищ других вождей. Насмотревшись, он возвратил взгляд к Борсу и повел рукой в сторону входа.
Дротт, вдохнув поглубже, ступил меж шестов, приближаясь ко входу. Шкуры двух диких быков образовывали раздвижной занавес, перед которым Борс остановился, уперев в землю копье и негромко позвав:
— Гавроч? Борс из Дротта принес великую весть.
