Танис откашлялся и повторил свою историю, прекрасно зная, что Рейстлин не верит ни единому его слову. У всех прочих на лицах было написано сочувствие и искренний интерес. Потом посыпались вопросы: что за Повелитель? Какова численность армии? Ну хоть приблизительно? А где она расквартирована? Какого вообще рожна дракониды толкутся в Устричном? Неужели действительно ищут именно их?.. И как Танис сумел убежать?
Полуэльф без запинки отвечал на вопросы. Повелителя он, вообще говоря, видел лишь мельком, а потому и не мог толком сказать, кто это такой. Армия невелика и расположена за городом. Да, дракониды в самом деле ищут кого-то, но не их. Их интересует человек по имени Берем – да, именно такое странное, старинное имя…
Тут Танис быстро посмотрел на Карамона, но, судя по лицу великана, это имя ему ничего не навеяло. Танис невольно перевел дух. Как хорошо, что Карамон не припомнил матроса, который штопал парус на палубе «Перешона»… То ли запамятовал, то ли не расслышал имени, которое назвала капитан… Ну и слава Богам.
Друзья кивали головами, нисколько не сомневаясь в услышанном. Сперва Танис косился на Рейстлина, но потом сказал себе: да какая разница, что там скажет или подумает маг! Все равно все поверят не Рейстлину, а ему, Танису, хотя бы он стал утверждать, что день – это ночь. И Рейстлин, конечно, тоже это понимал. Именно поэтому он и не стал подвергать россказни Таниса никакому сомнению…
Чувствуя себя все гаже и гаже и моля Богов, чтобы наконец иссякли вопросы, а с ними и погружение в трясины лжи, Танис принялся зевать и постанывать, изображая немыслимую усталость.
Золотая Луна тут же поднялась на ноги.
– Прости, Танис, – сказала она виновато. – Ты устал и замерз, а мы, бессердечные, готовы заговорить тебя до смерти, только чтобы потешить свое любопытство. К тому же нам придется рано вставать, чтобы поспеть на корабль…
– Проклятье, Золотая Луна! Не мели глупостей! – не выдержав, сорвался Танис. – Какой корабль в такую погоду?..
Все уставились на него в немом изумлении, и даже Рейстлин сел на постели. Глаза Золотой Луны потемнели от обиды, на лице обозначились резкие морщинки, и полуэльф запоздало вспомнил, что с принцессой кве-шу, жрицей Мишакаль, никто и никогда еще не разговаривал таким тоном.
Речной Ветер стоял рядом с женой, лицо его было мрачно.
Молчание сделалось невыносимым. Наконец Карамон гулко прокашлялся.
– Ну, не завтра, так на следующий день, – сказал он примирительно. – Да не волнуйся ты так, Танис! Ни один драконид носу из дому не высунет, пока оно не утихнет. Нам ничто не грозит…
