— Боюсь я этого растущего интереса к оккультному, — мрачно промолвил викарий, — вот итог нынешнего безверия и греховного любопытства.
— Греховного? — откликнулся Морнингтон. — Вы думаете, оно всегда греховно? А как же тогда Нов?
— Иов? — переспросил архидиакон.
— Ну, мне всегда казалось, что Нов превосходит своих трех друзей как раз любопытством. Почему это все несчастья сыплются именно на его голову? Друзья просто смирились, а он возьми да спроси: что это Ты, Господи, делаешь и почему?
Викарий покачал головой.
— И услышал, что ему это не по разуму.
— Ему не просто ответили, над ним еще и посмеялись, — возразил Морнингтон, — а это, согласитесь, не одно и то же. Все-таки когда человеку, потерявшему все средства, дом, семью, покрытому язвами и сидящему на куче мусора, говорят: «Посмотри на бегемота»3, здесь чего-то не хватает.
— Иову хватило, — мягко возразил архидиакон.
— Да уж, другого такого дурака поискать, — согласился Морнингтон, вставая. — Мы ведь еще увидимся до вашего отъезда в… Кастра Парвулорум? — уточнил он. — Какое занятное название.
— Жаль, что немногие им пользуются, — вздохнул архидиакон. — Во всех путеводителях это место именуется «Фардль». Жители тоже привыкли к этому названию. Что поделаешь, закон Гримма.
— Закон? — удивился Морнингтон. — Имени того сказочника, который писал для parvuli4? Причем тут закон?
И почему ему подчиняются?
— Он еще и языками занимался, — пояснил архидиакон. — Знаете, законы индо-европейских звуков… «Кастра» куда-то запропастилось со временем, а в «парвулорум» «ф» заменило «п», на место «в» встало «д». Гримм это открыл. Но я-то стараюсь пользоваться прежним названием. Говорят, Цезарь нарек это местечко после того, как его солдаты отобрали детей у бриттов, а он вернул их родителям.
— Не понимаю, зачем Гримму понадобилось вмешиваться в эту историю, — сказал Морнингтон. — Фардль… подходящее название для эссе Мориса Хьюлетта5… Castra Parvulorum6… звучит… вполне по-римски. Ну, доброй ночи, сэр, доброй ночи, викарий. Нет, нет, не провожайте меня.
3
В тот самый момент, когда Морнинггон помянул в разговоре старшего Персиммонса, последний, сидя в удобном кресле перед камином, слушал отчет сына о дневном происшествии. Грегори Персиммонс выглядел внушительно. Откинувшись на спинку, он с явной иронией наблюдал, как Стивен волнуется все больше, припоминая новые подробности.
— Боюсь, не повредило бы это делам, — внезапно закончил Стивен.
Отец, глядя в огонь, слегка вздохнул.
