Затем слышатся автоматные очереди.
Господи ж ты разэтакий боже, в ужасе думаю я, что бы это ни было, меня обнаружат с этим мокрым пятном спереди на штанах.
А еще, кажется, в моем теле переломаны все кости.
Автомат внезапно стих, и я слышу крик — что-то вроде «Эрвикер, Блум и Крафт», Я решаю, что все это из-за Джойса, который не выходит у меня из головы. Затем раздается третий взрыв, я прикрываю голову руками, потому что на меня обрушивается часть потолка.
В замке камеры загремел ключ. Взглянув, я вижу молодую женщину в свободном плаще с автоматом «томми», которая отчаянно вставляет в замок один ключ за другим.
Где— то внутри здания тюрьмы гремит четвертый взрыв.
Женщина напряженно ухмыляется.
— Комми, мать их так, — бормочет она, все еще подбирая ключ.
— Кто вы такие, черт побери? — наконец спрашиваю я хрипло.
— Какая тебе разница, — парирует она. — Мы пришли тебя спасти — разве этого мало?
Прежде чем до меня дошел смысл ее фразы, дверь распахивается.
— Быстро, — говорит она. — Сюда.
Я тащусь за ней по коридору. Вдруг она остановилась, внимательно исследовала стену и надавила на один кирпич. Стена плавно отодвигается, и мы входим в помещение, напоминающее часовню.
Господи Иисусе со всеми его апостолами, — думаю я, — я все еще до сих пор сплю.
Ибо это вовсе не та часовня, какую нормальный человек мог бы ожидать увидеть в тюрьме Мэд-Дога. Вся красно-белая — цвета Ха-сана ибн Саббаха и ассасинов из Аламута, как неожиданно вспоминаю я, — она украшена непонятными арабскими символами и лозунгами на немецком языке: «Heute die Welt Morgens das Sonnensystem», «Ewige Blumenkraft Und Ewige Schlangekraft!», «Gestern Hanf, Heute Hanf, Immer Hanf»[18].
А алтарем служит пирамида с тринадцатью ступенями — и рубиновым глазом на вершине.
Сейчас я с нарастающим смятением вспоминаю, что это символ с Большой Государственной Печати Соединенных Штатов.
— Сюда, — говорит женщина, подталкивая меня автоматом.Мы проходим через еще одну отодвигающуюся стену и оказываемся на аллее за зданием тюрьмы. Нас ждет черный «кадиллак».
— Все уже здесь! — кричит шофер. Это пожилой мужчина, лет за шестьдесят, но с виду крепкий.
— Хорошо, — говорит женщина. — Это Джордж.
Меня втолкнули на заднее сиденье, уже и так заполненное мрачными людьми и еще более мрачно выглядящим оружием, и машина тут же тронулась.
— Последнюю для ровного счета, — крикнула женщина в плаще и бросила в сторону тюрьмы еще одну пластиковую бомбу.
— Верно, — сказал водитель. — Как раз пять штук.
