Он нежно улыбнулся ей:
— Ты взрослеешь, Эмбер, дорогая.
Эмбер взглянула на него с удивлением и возмущением:
— Взрослею? Да как ты можешь так говорить! Мне еще нет и двадцати двух! — Женщины начинали ощущать свой возраст лет с двадцати.
Он засмеялся.
— Я не хотел сказать, что ты стареешь. Только, что ты достаточно взрослая, чтобы у тебя появились воспоминания, а они всегда имеют привкус грусти.
Эмбер задумалась, а потом усмехнулась. Наступили сумерки, Эмбер и Брюс возвращались в Сэфайр по прибрежному лугу. Слышалось жужжание кузнечиков и кваканье лягушек, похожее на звук кастаньет.
— Наверное, ты прав, — согласилась она. Она посмотрела на Брюса. — А ты помнишь тот день, когда мы встретились? Я могу закрыть глаза и ясно увидеть тебя: как ты сидел верхом на лошади и каким взглядом окинул меня. У меня все внутри задрожало, на меня прежде так никто не смотрел. Помню, в каком ты был наряде: черный бархат и золотая перевязь — о, какой красивый костюм! И как прекрасно ты выглядел! Но ты напугал меня немного. Да и сейчас пугаешь, пожалуй, — скажи мне, почему это?
— Представить себе не могу. — Его забавлял этот разговор: Эмбер часто вспоминала эпизоды прошлого и никогда не упускала ни одной детали.,
— О, а ты подумай! — Они шли теперь по шаткому деревянному мостику, Эмбер впереди. Неожиданно она обернулась и взглянула на него. — Что было бы, если бы тетя Сара не послала меня отнести имбирный пряник жене кузнеца! Ведь тогда мы никогда бы не встретились! И я по-прежнему жила бы в Мэригрин.
— Да нет, не жила бы. Через деревню могли бы проезжать и другие кавалеры — и ты все равно уехала бы, увидела бы ты меня или нет.
— Как ты можешь так говорить, Брюс Карлтон! Я бы не уехала! Я поехала с тобой, потому что ты — моя судьба, мне об этом сказали звезды! Наши судьбы решаются на небесах, и ты сам это знаешь!
— Нет, я не знаю этого, и ты — тоже. Ты можешь так думать, но знать — не можешь.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
Они перешли через мостик и шли теперь рядом. Эмбер раздраженно стегала веткой по траве. Неожиданно она отбросила ветку и, круто повернувшись, посмотрела Брюсу в глаза. Она схватила его за руку.
— Разве ты не считаешь, что мы предназначены друг для друга, Брюс? Ты должен так считать, особенно теперь.
— Что ты имеешь в виду — теперь?
— Ну, после всего, через что мы прошли. Почему бы иначе ты остался и стал ухаживать за мной? Ведь ты мог уехать после того, как выздоровел, и оставить меня одну — если бы ты не любил меня.
