— Что же мы будем делать? — спросил ее Брюс. — Ведь что-то можно сделать! Как вы поступали, когда опухоль не прорывалась?
Сайке смотрела вниз на Эмбер.
— Ничего, сэр, — сказала она медленно. — В таких случаях они умирают.
— Но она-то не умрет! — вскричал он. — Мы обязательно сделаем что-нибудь. Нет, она не умрет! — Брюс чувствовал себя хуже, чем позавчера, но он заставил себя бодрствовать, как будто его бдение поддерживало в Эмбер жизнь.
— Можно самим вскрыть опухоль, — сказала сиделка, — если завтра будет так же, как сегодня. Доктора так и поступают. Но боль от ножа иногда сводит больных с ума…
— Заткнитесь! Я не желаю этого слышать! Идите и принесите что-нибудь поесть.
Брюс был совершенно измучен и взвинчен, он страдал от собственной беспомощности. Снова и снова его терзала одна и та же мысль: «Она заболела из — за меня, и теперь, когда она нуждается в моей помощи, я лежу здесь, как бревно, и ничего не в состоянии сделать!»
К удивлению Брюса, Эмбер пережила эту ночь Но к утру ее кожа стала приобретать тусклый цвет дыхание стало прерывистым, сердце еле билось
Сайке заявила Брюсу, что это симптомы приближающейся смерти.
— Тогда мы вскроем опухоль!
— Но это может убить ее!
Сайке боялась что-либо делать, так как считала — что бы она ни сделала, больная все равно умрет и тогда она потеряет целое состояние
Брюс уже орал на сиделку:
— Делай, что я говорю!
Потом снова понизил голос, стал говорить спокойно, деловито, командным тоном:
— В верхнем ящике стола есть бритва, возьми ее. Сними шнур с занавесок и свяжи ей колени и щиколотки. Привяжи веревку к кушетке, чтобы она не могла двигаться, и запястья привяжи. Принеси полотенце и таз! Быстро!
Сайке суетливо металась по комнате, но через пару минут все его инструкции были выполнены. Эмбер лежала без сознания, надежно привязанная к кушетке.
Брюс пододвинулся к краю кровати.
— Дай Господи, чтобы она не знала… — пробормотал он. — А теперь внимание! Возьми бритву и разрежь опухоль — режь быстро и уверенно! Тогда будет не так больно. Ну, живей! — Он сжал правый кулак, на руке вздулись жилы.
Сайке с ужасом смотрела на него, крепко зажав в руке бритву.
— Я не могу, ваша светлость. Не могу. — У нее от страха стучали зубы. — Мне страшно! Вдруг она умрет под ножом!
С Брюса градом катился пот. Он облизал губы, судорожно сглотнул.
— Не можешь? Неправда, можешь, дура ты этакая! Должна! Ну давай же!
Сайке продолжала пристально смотреть на него, потом, как под гипнозом, подчинилась его воле. Она наклонилась, приложила лезвие бритвы к твердой красной опухоли высоко в паху Эмбер. В этот момент Эмбер пошевелилась и взглянула на Брюса. Сайке вздрогнула.
