- Нет, - жалко мямлит Шамбон.
- Ну, напрягись! Если он готов отдать жизнь, может ли он отдать что-то другое?
- Состояние?
- А долго же ты думал. Состояние - да, но в каком виде?
- Завещание?
Дружески хлопаю его по колену.
- Разумеется, завещание. Заметь, это чистая формальность. Зато, когда Иза узнает, что ты сделал для нее... Щедрость всегда вызывает признательность и любовь... Тебе останется только заключить ее в свои объятия... Нет?.. Еще что-то не нравится? Тебя пугает слово "завещание"?
Нетерпеливый жест.
- Это вы уладите... Хотя... не так-то просто...
Вот мерзавец! Держится за свою кубышку. Пока надо притворяться, он согласен. Анонимные письма - будьте любезны. Кольцо - пустяки. Но как только дело доходит до письменного обязательства, тут уж извините: стоит на земле обеими ногами.
- Вы не знакомы с мэтром Бертайоном? - продолжает Шамбон. - Когда он...
Я резко прерываю его:
- Завещание - это прекрасно. Но никто тебя не неволит.
- С чего я должен начать?
- С документов, которые надо принести с завода. Скажем, неделя на подготовку. Жермена надо предупредить, что в кабинете будет допоздна гореть свет. Изу, само собой, надо окружить всяческим вниманием, с матерью не валяй дурака.
Он подскакивает. Мне нравится злить его грубыми словечками - мое влияние на него вернее.
- Действовать надо в субботу вечером, как тогда, с дядей. Самое удобное время. Дрё, конечно, будет дома. Надо отрепетировать. Все будет гораздо проще, чем в прошлый раз.
Он жмет мне руку. "Чао!" - бросает этот дурень, желая показать, что начинает играть всерьез. Честное слово, таких, как он, ненавижу всей душой.
Наконец я один. Звонок Изы. "У меня мигрень, но все в порядке", - говорю ей. Что касается завещания... Нет. Не надо перебарщивать.
В который раз я изучаю все, что нагородил. Ни к чему не придерешься. В истории с самоубийством комар носу не подточит. Конечно, при желании можно утверждать, что все в этой драме странно. Кстати, Дрё ведь не дурак, а смирился. К анонимкам подкопаться трудно. Я бы даже сказал, анонимки подтверждают версию самоубийства. Разного рода предположения, домыслы, все эти психологические штучки, которые начнутся после смерти Шамбона, - здесь я бессилен. Однако от того факта, что ставень и застекленная дверь были взломаны и что Шамбон убит, никуда не денешься. Снова неумолимые факты... Одни вытекают из других.
Поздно. Глотаю снотворное. Еще минута, и мне будет сниться, Как я взлетаю с трамплина и рассекаю пространство. Несчастный!
