Я уж не говорю о Шамбоне. Тот похудел. Ходит боком, словно постоянно оглядывается, не идет ли кто за ним. И пьет, чтобы приободриться. Он не на шутку меня беспокоит. На заводе он - объект скрытой травли. Натыкается на надписи: "Шамбон - дурак" или "Шамбон - зануда". Классический номер.
- На кого я похож? Что я им такого сделал, а? возмущается он.
- Чепуха, старина. Они издеваются над тобой ради удовольствия раздавать затрещины.
- Затрещины - мне! Да если бы они знали, что я... то есть вы и я...
- Замолчи, идиот. Забудь об этом.
- А Иза?.. Она знает?.. Вы ей рассказали?
- Никогда в жизни.
- А как бы она реагировала, если бы знала?
- Поговорим о чем-нибудь другом.
Разумеется, Иза ничего не знает. Может быть, я и мог бы рассказать ей обо всем, так как уверен в ее преданности, но что-то меня удерживает. Угрызения совести, сомнения, злопамятство... Она была его женой. Пусть так! Как и я, она плывет по течению. Кстати, визиты комиссара начинают ее беспокоить. Ла Кодиньер по- прежнему помойка, в центре сумасшедшая старуха, продолжающая обвинять всех на свете. Чего я особенно боюсь, так это того, что Шамбон, которому осточертеют упреки, брякнет: "Ну хватит, согласен, это я его убил!" В присутствии матери этот болван способен приписать убийство себе, лишь бы доказать, что он не такая рохля, как она думает. Ему страшно, и в то же время он испытывает огромное самодовольство; становится фамильярным со мной, без стука входит в мою комнату, начинает иронически высказываться по поводу трюков каскадеров, рассказ о которых некогда заставлял его трепетать.
Я бы охотно придушил его. Кстати, он начинает ускользать от меня. Если бы я мог предвидеть, что комедия, разыгранная в кабинете Фромана, вызовет такие перемены в его поведении, не знаю, стал бы я убивать старика. Может, я и не справедлив. Но было бы куда спокойнее, если бы он согласился уехать в Гавр, как намеревался. А может, есть средство заставить его уехать? Это средство в руках Изы. Но нет. Только не это! И вот я снова поглощен сложной махинацией. Едва ли не в восторге от новой интриги. Бедная моя голова! Хоть бы она выручила меня на этот раз!
- Вы меня не ждали, господин Монтано?
- О, я всегда вас жду. Добро пожаловать! Чем обязан? Опять старая дама?.. Рюмочку портвейна, комиссар?
- Только быстро. Вы ведь знаете, мне не положено. Конечно, старая дама.
- Угощайтесь и присядьте хоть на минуту, бог ты мой! Комиссар, хоть и утверждает, что торопится, на самом деле никуда не спешит.
