— Если тебе так уж хочется знать, то я получила ее от Уэйна. — широкое, веселое лицо Клер пересекла морщина.
— У тебя замечательный босс. Надеюсь, что его жена хотя бы наполовину так же щедра к приятелям мужа.
— Да, с тобой тут ухохочешься, — Клер хмуро глянула на брата.
После чего она поспешила к окружной дорожке, ведущей меж рядами дубов к входу в больницу, а Ренделл, которому стало стыдно за то, что бросил камнем в стеклянный дворец сестры, поплелся за ней.
* * *
РЕНДЕЛЛ СИДЕЛ В ОТДЕЛЬНОЙ ПАЛАТЕ, куда уже час назад из отделения реанимации поместили его отца. Он сидел на стуле с неудобной прямой спинкой, над ним на полке стоял неподключенный телевизор, и на стенке висела обращенная к кровати сепия в рамке — репродукция изображения Христа. Сейчас, практически полностью лишенный эмоций, одна нога на другой, он почувствовал, что правая нога затекла, и сменил позу. Ренделл чувствовал себя уставшим, и еще ему страшно хотелось курить.
С огромным усилием он попытался включиться в суету, происходящую у отцовской кровати. Но взгляд его, как бы притягиваемый магнитом, возвращался к кислородной палатке и лежащему внутри, покрытому простыней телу.
Самым потрясающим и ужасным был первый взгляд на отца. Ренделл входил в палату, храня в памяти образ отца, оставшийся после того, когда виделся с ним в последний раз. Его отец, преподобный Натан Ренделл, оставался импозантной фигурой даже в свои семьдесят с лишним лет. В глазах сына он всегда представлялся личностью, не менее величественной, чем патриархи со страниц Исхода или Второзакония. Подобно Моисею в его последние годы «глаза его были незатуманены, и силы не отпускали его». Его буйные белоснежные волосы покрывали крутой лоб, у него было длинное, с правильными чертами, открытое, всепрощающее лицо со спокойными синими глазами; вот разве что нос был кривоват. Ренделл никогда не помнил отца без глубоких морщин, которые покрывали его лицо и сейчас, но они лишь придавали ему значительности, хотя сам он никогда не был авторитарным типом. Преподобный доктор Ренделл обладал чем-то неуловимым, его окружала некая аура трудноопределимая, но в чем-то очень личная, таинственная и мистическая, уверяющая вас в том, что ее обладатель один из избранных, находящихся в постоянной связи с Господом Нашим, Иисусом Христом, посвященных в Господню мудрость и намерения. Его прихожане — методисты, во всяком случае, некоторые, верили, будто их преподобный Натан Ренделл обладает этими достоинствами, а через них верили в него самого и его Бога.
