— Почему бы мне не хотеть?
— Мне показалось…
Как объяснить? Он ждал ответа молча и терпеливо, с едва заметной, непонятной улыбкой, и она поняла, что глупо бояться.
— Я думала, что… раньше… — она умолкла и увидела, как выражение его лица снова изменилось, голубые глаза приобрели тот же оттенок, как и в ту минуту, когда они впервые увиделись.
— Раньше я вел себя как дурак, — сказал он. — У меня было просто плохое настроение.
— А теперь оно изменилось?
Лицо Джейка Тавернера осветила широкая, великолепная улыбка. От потрясения она моргнула, чуть отступила назад, неловко переступая с ноги на ногу, чтобы удержать равновесие.
Он тут же протянул руку и крепко взял ее за локоть. Прикосновение его решительной теплой ладони к ее мягкой чувствительной коже обнаженной руки заставило ее затрепетать от чувственности.
— Только один час в году я могу вести себя как дурак. К сожалению, вы были этому свидетелем.
Больше такого не произойдет.
— А в следующем году?
— Нет… Так что у вас в распоряжении триста шестьдесят четыре дня, когда я полностью благоразумен. Так вы потанцуете со мной?
Мерседес заметила, как у него за спиной Антония неистово жестикулирует, энергично кивая ей, призывая принять приглашение. Но образ подруги, да и всех людей вокруг, померк, перед ее взором было только потрясающее мужское лицо, наполненное сдержанностью, и эти действующие на нее гипнотически горящие голубые глаза.
— Хорошо, — проговорила она медленно и более уверенно. — Я потанцую с вами.
Мерседес запомнила первый танец, а потом возникло так много чувственных переживаний, что она наконец сбилась со счета.
Ощущая себя в его руках другим человеком, она переживала обновление, новое рождение и все же чувствовала себя прежней. Она трепетала от его прикосновений. Кровь прилила к лицу, биение сердца участилось при звуках быстрого ритма музыки. В конце вечеринки, когда заиграла медленная мелодия и он прижал ее к себе в танце, она опустила голову ему на плечо, вдыхая теплый запах его кожи, еле уловимый аромат цитрусового лосьона после бритья, и чувствовала, что парит в воздухе, не касаясь ногами земли.
Только один его поцелуй, и вечер был бы совершенным, сказала она себе. Мерседес не просила о большем, не надеялась даже на повторение подобного вечера — поцелуй, и больше ничего.
Джейк проводил ее и Антонию до такси, которое та заказала. Сухо и чинно попрощавшись, он помог ей усесться в автомобиль, проявляя любезность, но нисколько — сожаления. Но перед тем как закрыть дверцу автомобиля, он нежно прикоснулся пальцем к щеке Мерседес.
