Нет, признайся, что это не правда!
Увидеть ее один раз было бы недостаточно. Он с самого начала знал, что должен обладать ею.
Знал, что не успокоится, пока не познает всего сексуального удовлетворения, которое могла принести ему эта женщина, — он чувствовал это инстинктивно. И если бы он не уложил Мерседес в постель, то жаждал бы ее всю жизнь.
Произошедшее между ними оказалось лучше, чем он мог себе представить. Но тут и скрывалась опасность: Джейк надеялся, что удовлетворит желание, которое глодало его с момента их первой встречи, а оказалось, что он ошибся.
Правда была в том, что стало еще хуже.
Он все еще хотел ее.
Его тело мучительно не желало расставаться с ней, его губы страстно стремились почувствовать вкус ее сладкой, бархатной кожи, мозг отказывался забывать страстность, нежность этой женщины.
Познав ее, он не успокоился — познание лишь разожгло в нем желание, выводя его из себя. Он не мог позволить ей уйти сейчас из комнаты и вообще из его жизни.
Если она уйдет, он никогда ее не забудет. Она всегда будет присутствовать в его мыслях, как в последние недели, заставляя проводить бессонные ночи, обливаясь потом. Если ему удавалось заснуть, Мерседес приходила к нему в снах, мучая, дразня, пока он не просыпался, страдая от желания и дрожа от разочарования. Он хотел избавиться от этого, но не мог.
Мерседес не ответила на его призыв, даже не отреагировала и не взглянула, упрямо продолжая идти к двери.
Если она уйдет, он потеряет ее навеки.
Время решать — теперь или никогда. И он не выдержал — догнал ее, схватил за руку.
— Мерседес, нет!
Мерседес не ожидала этого. Теперь, стоя так близко, Джейк казался выше ростом, сильнее, опаснее. Его грудь была словно стена, и она заставила себя сосредоточиться на пуговице воротника его рубашки. Она не могла посмотреть в его лицо, ибо он мог увидеть, что ее глаза полны слез, а это стало бы очередным ее унижением.
— Ты снова собираешься это сделать? — спросил он тихо и гневно.
Это вынудило ее резко поднять голову, она быстро моргнула, чтобы избавиться от слез — до того, как он их увидит.
— Что сделать снова?
Она попыталась казаться холодной и безразличной, но не получилось — ее голос предательски дрогнул.
— Убежать от меня, не дав мне шанса хоть что-то сказать, объяснить.
— У тебя есть объяснение?
— Да, есть, — спокойно сказал он. — Но только если ты любезно согласишься выслушать меня.
Что-то в его голосе, выражении его лица задело ее, тон, которым он произнес эти слова, парализовал все мышцы.
