— Вы о Джулии? — Лаура вновь повернулась к нему спиной, продолжая наполнять мойку мыльной водой. — Возможно.
— Вы ее избаловали, — продолжал он. — Она вполне в состоянии вымыть несколько тарелок.
— Может быть, — Лауре не понравилось, что он считает возможным обсуждать с ней Джулию, будто какого-то непослушного ребенка. — Но только — я предпочитаю мыть их сама.
— Нет. — Произнеся это слово, Джейк подошел и стал почти рядом с ней, так что ей пришлось встретиться взглядом с его темными глазами. — Нет, вы не предпочитаете мыть их сама. Вы избираете путь наименьшего сопротивления. Который часто совпадает с тем, чего хочется Джулии, разве не так?
Лаура глубоко вздохнула.
— Не думаю, что это хоть как-то касается вас, мистер… э-э… Ломбарда…
— Хватит и Джейка, — кратко отрезал он. — И пока мы с Джулией вместе, думаю, меня это тоже касается.
Лаура едва не ахнула. Удивительное нахальство, но хорошо уж и то, что оно помогает ей не поддаваться ощущениям, которые он в ней вызывает.
— Вы не понимаете, — объявила она, ставя в сушилку вымытый стакан. — Мы с Джулией видимся не очень часто…
— И кто в этом виноват? — Никто в этом не виноват. — Впрочем, Лаура не могла не гадать, знает ли он в точности, как редко Джулия заезжает к ней. В последнее время, если Лауре хотелось повидать дочь, ей приходилось самой ехать в Лондон, а делать это она могла только в дни школьных каникул, а каникулы часто совпадали с деловыми поездками дочери за границу, так что встречались они все реже и реже.
— Стало быть, вас такое положение вполне устраивает, м-м? — осведомился он, беря полотенце и начиная протирать стакан.
— Да.
Ответ прозвучал напряженно, и Лаура надеялась, что им все и кончится. Хватит и того, что ей приходится развлекать его, пока Джулия принимает ванну. Разговоры такого рода волей-неволей сближали их, а Лаура предпочла бы, чтобы ее отношения с Джейком оставались как можно более формальными.
Посуду она домыла в молчании, ощущая каждое перемещение Джейка по кухоньке — запах его кожи щекотал ей ноздри. В этом запахе сочетались ароматы мыла, какого-то едва различимого лосьона после бритья и тепло его тела; Лаура чувствовала, что избавиться от воспоминаний об этом запахе будет делом нелегким. Истинно мужской запах; Лауре совсем не нравилось, что он невольно воздействовал на нее.
Когда она вынула тарелки из сушилки, он заговорил снова — как и прежде, его слова сразу приковали к себе внимание Лауры.
— Кажется, на меня сердятся, я прав? — спросил он, преградив ей дорогу к буфету, в который она собиралась поставить тарелки. Чтобы не налететь на него, ей пришлось резко остановиться, и инстинктивным жестом самозащиты она прижала тарелки к груди.
