Я окаменел от ужаса. В десять лет мальчишка уже должен учиться отцовскому ремеслу, но до этого срока мне еще оставался год, а когда тебе девять, целый год означает вечность.
— Я… я пока не решил, кем стану, когда вырасту, — ответил я. Днем раньше мой отец сделал точно такое же предложение Джошуа.
— Так ты не хочешь быть каменотесом?
— Я вообще-то собирался стать деревенским дурачком, если отец позволит.
— У него талант от бога, — подтвердил Джошуа.
— Я разговаривал с дурачком Варфоломеем, — сказал я. — Он пообещал научить меня разбрасывать собственный навоз и биться с разбегу головой о стены.
Иосиф сердито посмотрел на меня.
— Да, наверное, вы оба еще слишком молоды. Попробуем на следующий год.
— Ага, — сказал Джошуа. — На следующий год. Можно, мы теперь пойдем, Иосиф? У Шмяка урок с Варфоломеем как раз.
Иосиф кивнул, и мы сделали ноги, пока он не осыпал нас дальнейшими благодеяниями. С деревенским дурачком Варфоломеем мы действительно подружились. Он был грязен, вонюч, постоянно пускал слюни, но роста был огромного и хоть как-то защищал нас от Иаакана и его приятелей-драчунов. Варф постоянно клянчил милостыню на отшибе деревенской площади, куда женщины приходили за водой. Время от времени мы мельком видели там Мэгги — она шла, удерживая на голове полный кувшин.
— Знаешь, а нам ведь скоро уже работать придется, — сказал Джошуа. — И если я стану работать с отцом, мы перестанем с тобой встречаться.
— Джошуа, оглядись. Ты тут видишь какие-нибудь Деревья?
— Нет.
— А те, что есть, маслины — они кривые, сучковатые, заскорузлые, правильно?
— Правильно.
— И ты все равно собираешься стать плотником, как твой отец?
— Есть такая возможность.
— Одно слово, Джошуа: камни.
— Камни?
— Оглядись еще раз. Куда хватает взгляда, одни камни. Галилея — сплошные камни. Стань каменотесом, как я и мой отец. Мы сможем строить для римлян города.
— Я вообще-то думал спасать человечество.
— Забудь ты эту фигню, Джош. Говорю тебе — камни.
