В конце концов его скорбная мысль склонилась к тому, что он жил как животное, которым руководят стадные инстинкты. Мысль напряглась еще немного и, независимо от философа Герберта Маркузе, выдвинула термин «ложные потребности», которые им управляли все эти бесцельно прожитые и неосмысленные годы. И эти самые ложные потребности ему, как и сотням миллионам так называемых «массовых людей», вдолбили в голову — реклама, СМИ, политики, мир шоу-бизнеса, фэшн-индустрия, транснациональные компании и хрен знает что еще!
Вдолбили в голову!
Вдолбили в голову тотальную программу!
И он жил, как робот, как компьютер, как заводная кукла!
Он больше не будет так жить! Он очистит свои мозги…
И будет свободным!
Свободным человеком, а не машиной!
* * *
Вполне понятно, что этот острый приступ самобичевания случился не на пустом месте. Его причиной стала Линда, кукла Линда, которая чем дальше, тем больше становилась Максиму небезразлична. Он все сильнее к ней привязывался и подозревал, что вскоре его отношение к ней можно будет назвать глупым словом «любовь». Да, именно любовь к кукле и возвысит его над стадом бессмысленных людей, способных жить навязанными им чувствами, суррогатом чувств.
В конце концов, какая разница, как устроена Линда! Ему абсолютно по барабану, что у нее внутри. Главное, что она производит впечатление мыслящего существа. Именно так! Еще в горкоме, чтобы вконец не отупеть от насаждавшегося идеологического идиотизма, он тайком почитывал «неправильную литературу» — китайских философов, и прежде всего, конечно же, Лао-Цзы, греческих идеалистов, немецких солипсистов. И сейчас, в роковой момент своей жизни, который называется кризисом среднего возраста, все это «тайное» знание всплыло со дна памяти мутной взвесью.
И эта муть закрыла от Максима весь окружающий мир. Ничего, кроме его «Я», не существовало. Все остальное было лишь плодом сознания Максима. И в этом смысле Линда ничем не отличалась от шести миллиардов так называемых людей, которые существовали на том же самом основании: погаснет его сознание, и все исчезнет. Как, например, на экране выключенного телевизора.
И значит, Линда достойна любви, потому что является частью Максима, плодом его воображения.
Тем более что с ней интересно. Она, пожалуй, даже трогательна и, уж конечно, более человечна, чем все те, кого он встречал за свою долгую и беспутную жизнь. Да, раньше он думал, что она — кукла, машина. А теперь будет думать, что она самое совершенное существо на свете, изменив тем самым не только ее статус, но и подлинную сущность. Она была одним плодом его сознания — теперь станет совсем другим.
