— В произвольном направлении! — ткнув пальцем вперед, определил герр Генрих с такой железной твердостью, будто перед ним расстилалась широкая и удобная асфальтовая трасса, снабженная неоновым указателем: «Произвольное направление. Добро пожаловать! »
Пожав плечами, я щелкнул пальцами. Когда между моими рогами зажегся довольно симпатичный крохотный синий огонек, рейхсфюрер вздрогнул.
— А ты как хотел? Я ведь бес! Не один ты с прикладной магией знаком… Теперь хотя бы не расшибемся в темноте. Пошли!
И мы пошли. Как выяснилось чуть позже, помимо эстетической ценности, мой фонарик никакой другой не имел. Светил он слабее спички. Впрочем, необходимость в освещении довольно скоро отпала. Тьма рассеялась, превратившись в тусклые сумерки, но даже и теперь стен пещеры разглядеть я не мог — в какую бы сторону мы ни сворачивали, перед нами слоился сумрачный туман, конца-краю которому не было видно. Сверху тяжко нависали белесые клубы, и сквозь них пробивался далекий-далекий серый свет… Где мы? Под ногами стала появляться чахлая травка, кое-где попадались скрюченные по-старушечьи деревца, с полупрозрачными дряхлыми листиками. Движения воздуха не ощущалось, но завывал где-то ветер жуткой музыкой пустоты.
Мне, бесу, для которого преисподняя — милый дом родной, давно уже было не по себе. Все из головы не выходил паскудный циклоп, а тут еще и это странное подземелье… Это все проклятый Степан Федорович виноват! Чтоб он провалился вместе со своим невезением!
Тьфу ты, он и так провалился. Прихватив вместе с невезением рейхстаг с Гитлером, да и меня вдобавок…
А рейхсфюрер Генрих Гиммлер, наоборот, чувствовал себя вполне в своей тарелке и радостно приплясывал на ходу, забыв о травмах. Зрелище, наверное, было дурацкое — понуро плетется, путаясь в клубах тумана, бес, а впереди, гремя Железными крестами, скачет низенький черный маг — рейхсфюрер в изорванном мундире. Вокруг какие-то развалины, груды камней, в очертаниях которых с большим трудом можно признать останки крепостных стен, башен… И поломанное оружие. И доспехи всевозможных конфигураций, а внутри доспехов даже костей нет — только труха.
— Мы найдем вас… Мы найдем, — невнятно бормотал на ходу Гиммлер. — Мои расчеты верны, а древние легенды не лгут… А как иначе? Вы еще спите, но самые сильные должны проснуться. Где-то здесь Нерушимые Врата… Вот уже рядом.
Кто должен проснуться? Какие Врата? И как можно найти что-нибудь в этом тумане? Кругом лишь трава, серая, будто присыпанная угольной пылью, кривобокие деревца, ямы, колдобины, валуны. А почему покричать-поаукаться нельзя? Только я хотел возмутиться по этому поводу, как мы наткнулись на появившуюся неожиданно из тумана высоченную башню. Вернее, две башни. Одна из них сохранилась хорошо, а вторая была полностью разрушена. Между башнями скособочились полусгнившие створки громаднейших ворот.
